Полет

Что бы пробраться в свой номер, ему предстояло пройти незамеченным, как минимум, через две палубы. Арнольд не стал искушать судьбу и отправился окружным, более длинным путем, через служебную часть корабля. Там вероятность встречи с кем-либо знакомым была меньше. "Ну, и встретится матрос, и что..., пройду мимо, как ни в чем не бывало, не все же меня знают в лицо". Однако, такой простой с первого взгляда план, в исполнении оказался куда более сложным. Арнольд непроизвольно реагировал на каждый шорох, на любой посторонний звук, долетавший до его ушей. Он шел, прижимаясь к стене, на подгибающихся ногах, то бледнея и обливаясь холодным потом, то бросаемый в жар пьянящим успехом. На свое счастье, никого не встретив, он добрался до верхней палубы. Дальше надо было или выйти на улицу, и обогнув по борту корабль, пройти с кормы, почти на нос, где рядом с кают-компанией был проход к пассажирским каютам, или поднявшись еще выше, выйти на служебную - капитанскую палубу, пройти мимо рубки, спуститься по внутренней лестнице сразу в начало пассажирского коридора. Первый путь был проще, но вероятность встречи со знакомыми пассажирами равнялась почти ста процентам. Так рисковать было нельзя. Идти мимо капитанской рубки такое же самоубийство, но вдруг никто не попадется на его пути?! Арнольд пошел вверх. Выглянул на палубу. Никого. Дверь в рубку закрыта. Прижавшись спиной к стене, часто перебирая ногами, потея и холодея, стоматолог пополз на встречу своей судьбе. Когда он был уже почти у входа на спасительную лестницу, ведущую вниз к вожделенной каюте, дверь рубки приоткрылась. Арнольд замер. Но, лишь на секунду. Медлить было нельзя. Еще секунда и дверь полностью откроется. Возвращаться назад долго, рядом ничего нет. Он метнулся вперед, к первому попавшемуся на глаза предмету, габариты которого позволяли спрятаться за ним. Это был какой-то ящик, стоящий на самом носу корабля. Арнольд, невероятно изогнувшись, залез за него. Притянул колени к подбородку, обхватил ладонями ботинки и замер, не дыша. Ждать пришлось недолго. Люди, вышедшие из рубки, шли прямо к нему. Их шаги и голоса были явственно слышны уже над самой его головой. Худшего и представить было нельзя. Голоса определенно принадлежали людям, встречи с которыми Арнольд не желал больше всего. Над ним стояли и негромко разговаривали Смирнов и Капитан. Можно было бы сказать, что ужас сковал бедного стоматолога. Но он уже был скован своей неудобной позой, видеть и при желании ничего было нельзя, делать что-либо было уже поздно. Оставалось молить Бога сделать его невидимым и слушать. - Сколько же мы не виделись? - с усмешкой спрашивал Смирнов. - Наверное, с тех пор, как ты ушел из Конторы, - не менее дружески отвечал ему Капитан. - Да, многое изменилось с тех пор. Помню, как ты перед Олимпиадой приезжал к нам с проверкой, ну этих, баптистов гонять. Как мы тогда "разговелись" в бане?! - Не баптистов, а адвентистов седьмого дня..., впрочем ты всегда был богохульником. - Да ладно, а ты-то можно подумать больно верующим был? - Верующим, не верующим, но "разговлялись" вы тогда без меня, я только водку пил. - Не обижайся, я действительно порой жалею о тех временах. Кто мы теперь? Особенно те, кто из Конторы ушел. Дряблые пенсионеры. Кто получше устроился в коммерческом банке или как я у "отцов города" службой охраны руководить..., а ты вон в капитаны подался..., да разве это жизнь? - Кому как. На мой взгляд главное не то, чем ты занимаешься, а можешь ли ты себя за это занятие уважать. Там в Конторе мы себя уважали, потому, что нас учили, что мы Родину от врагов бережем. А сейчас у таких, как ты, ностальгия от того, что бережешь ты не свое и даже не общее, а дядино. Да еще дядя этот не оберегаться должен, а сажаться и как можно быстрее. - Ну а ты то, что бережешь на этом корабле? - Я не на корабле берегу, а в душе своей. И в душах других. - Ладно, это мы снова сейчас на твою любимую тему выедем. Меня в веру обращать не надо. Поздно уже. Я до сих пор понять не могу, почему так много наших верующими стали. Не такими, конечно упертыми, как ты, но крестятся и постятся почти все. Ладно, не надо об этом. Потом как-нибудь поговорим за рюмочкой. Сейчас лучше о наших убийствах. Что ты об этом думаешь? - Что мне думать, тебя же прислали в этом разбираться. Ты действительно считаешь, что это дурачок-стоматолог их завалил. - Нет, это я просто тебя просил подавить на него. Он вряд ли способен кого-нибудь убить. Но он явно что-то знает. Он был любовником Кати. И мог попасть на этот корабль только потому, что она позвала его с собой. Думаю, она даже ему ничего не рассказывала. Он не поймет, да и проболтаться может. Она могла передать ему что-нибудь, боясь что ее заставят это отдать. - А что это? За что ее убивать? - Не знаю. Она вроде бы к делам отца отношения не имела. Он ее в дела не пускал. Может быть случайно узнала что-нибудь. - Ну, и кому она расскажет это случайно узнанное или даже украденное? Не деньги же она у него украла? - Не деньги и не камни, это мы проверили. Все на месте. - А что? - Вот это я и хочу узнать у этого придурка. Сначала я с ним задруживаться стал, думал, расскажет что-нибудь полезное. Какое там, он обрадовался, успокоился. Будто не два дня назад его любовницу замочили. - Да, малый своеобразный. По-моему у него скоро крыша поедет. В тюрьме он долго не протянет. - Да и черт с ним. Я даже рад, что этого черномазого тоже положили. Теперь стоматолог уже не вывернется и все равно мне, что знает, расскажет. - А кто положил араба ты знаешь? - Нет. Да пока и знать не хочу. Если верна моя версия, его все равно валить надо было. - А какая у тебя версия? - Ты, что первый день на свете живешь? Кто такие вопросы задает? - Ты сам спрашивал мое мнение. - Хм. Видимо еще не всё мирское ты забыл, старые навыки срабатывают. Меня колоть не надо! О делах Кетлера и так все кому надо, знают. Или хочешь, чтобы я вслух сказал...? Мне по фигу. У меня спина так прикрыта, как тебе и не снилась. Да и Кетлеру тоже...! - ..........? - Кетлер, нашел "дорогу" на наш оборонный завод, там взрывчатку делают. Я ему говорил, не надо лезть в торговлю оружием. Но там деньжищи ломовые, его уже не остановишь. Да и хрен с ним. На заводе этом, недавно новую пластиковую взрывчатку придумали, образцы еще экспериментальные. Её ни одна собака не распознает, не говоря уже о приборах всяких. Капиталисты-террористы всякие, за такую вещь любые бабки готовы платить. Кетлер нашел посредника, который из Чечни оружие за бугор продает. Заодно решил породнится с ним, на всякий случай, чтобы не кинул. Выдает за него свою дочь-шалаву. Вот этот образец взрывчатки, она скорее всего и сперла у него. И решила этому черномазому толкнуть. Иначе откуда, он на этом корабле взялся, не бельмеса по-русски не понимая. - А где она нашла-то его, мусульманина этого? - Не знаю, потом разберемся. Может не она нашла, а Карина - баба Кетлера. Она все время за границу мотается. То же, еще та штучка. - И ты думаешь, этот образец Катя отдала стоматологу? - Ну да. - Хм. Может быть. Надо колоть стоматолога, он на грани. - Вот именно. А араба все равно отпускать было нельзя. Такого молчать не заставишь. Ты видел, какой у него был взгляд безумный? Он не то, что террорист, он по-моему самоубийца, такой, какие в Израиле кафе взрывают, обвязавшись взрывчаткой. - Да, очень может быть... - Теперь главное, образец найти. Чтобы он в чужие руки не попал. А то сделка может сорваться, а там миллионами пахнет, зелеными миллионами. После этого можно уходить на пенсию и покупать маленький остров в Тихом океане. А тех, кто завалил Катю и палестинца этого, я потом все равно найду. От меня в этом городе ничего не скроется. - Убили их не в городе, а на корабле, но не это главное. Я вот, что думаю. Если все было, как ты говоришь, то Катю, скорее всего, убил араб. Чтобы не платить ей за образец. И, возможно, он забрал его. А его, положил уже тот, кто не захотел с ним делиться. - Вот именно. И это явно конкурент. Но думаю, образец не у него. Иначе зачем Кате этого придурка тащить с собой на такое важное дело. Она наверняка подстраховалась и отдала образец ему. Он же сам говорил, что видел, как она к арабу шла. Так вот, от кого она шла? ..... вот именно, от него. - Ты прав. Все ведет к стоматологу. Но сегодня с ним говорить не надо. Пусть доходит. Завтра он сам попросится рассказать. Я его хорошо грузанул. Я сказал, что на стоянке его отправят на берег и в милицию. Причалим через час. За ним не придут, он вообще перестанет что-либо понимать, окончательно потеряет контроль над собой и бросится на грудь к тебе или ко мне. - А почему не к Анохину? - Так тот же его обманул, не отправил на берег. Это его напугает и насторожит.