Полет шершня

Все было как они ожидали, но Харальд медлил. Ну не безумие – воровать горючее под самым носом у немцев! Впрочем, затягивать с раздумьями не стоит. Страх может парализовать. Противоядие ему – действие. Харальд решительно вышел из укрытия, оставив Карен с собакой в кустах, и по мокрой траве быстро направился к цистерне.

Сняв с крючка наконечник шланга, он опустил его в канистру и потянулся к рукоятке насоса. Нажал на нее, внутри цистерны забулькало, и бензин шумно хлынул в канистру – но, пожалуй, все-таки недостаточно шумно, чтобы это услышал часовой.

Харальд беспокойно обернулся на Карен. Как они договорились, она следила за тем, что происходило вокруг, готовая дать сигнал, если кто приблизится.

Канистра быстро заполнилась. Завинтив крышку, Харальд поднял ее. Двадцать литров! Тяжелая! Аккуратно повесил наконечник, как положено, на крючок, и заторопился к кустам. Там торжествующе подмигнул Карен. План работал!

Оставив девушку на месте, он направился лесом к монастырю. Центральная дверь церкви была предусмотрительно отворена. Таскать тяжеленную канистру через окно было бы трудновато. В церкви Харальд с облегчением поставил канистру на пол. Открыл съемную панель на фюзеляже, открутил колпачок бака. Пальцы слушались плохо, онемели от тяжести. Опорожнив канистру, завинтил оба колпачка, чтобы меньше пахло бензином, и вышел.

Когда канистра наполнялась второй раз, часовой надумал сделать обход.

Харальд его не видел, но Карен свистнула и он понял, что дело неладно. Поднял глаза и увидел, как она с Тором выходит из-за кустов. Бросив рукоятку насоса, опустился на колени, чтобы из-под брюха цистерны оглядеть лужайку, и увидел приближающиеся солдатские сапоги.

Такую проблему они предвидели и подготовились к ней. Стоя на коленях, Харальд смотрел, как Карен шествует по траве. Часового она перехватила, когда он был метрах в тридцати от цистерны. Пес дружелюбно его обнюхал. Карен вынула сигареты. Неужели откажется часовой покурить с хорошенькой девушкой? Или он ярый сторонник порядка и попросит ее прогуливать свою собаку в ином месте, а сам продолжит обход? Харальд затаил дыхание. Часовой взял сигарету, и они закурили.

Солдат был низкорослый, с нездоровым цветом лица. О чем они говорят, не было слышно, но он знал, что Карен жалуется, будто не может уснуть, что ей одиноко и хочется с кем-то поговорить.

– Ты не думаешь, что ему покажется это подозрительным? – спросила Карен, когда они обсуждали ночью свой план.

Харальд уверил ее, что флирт с ней доставит жертве такое удовольствие, что часовому даже в голову не придет задуматься о ее мотивах. В глубине души Харальд был совсем не так в этом уверен, но, на удачу, часовой вполне подтвердил его прогноз.

Он видел, как Карен показывает на поваленный ствол чуть в стороне, как ведет к нему часового. Она уселась так, чтобы часовой был спиной к цистерне, если вздумает сесть тоже. Теперь, по плану, следует завести речь о том, что местные парни все такие скучные-пресные, и как она любит поговорить с мужчинами, повидавшими свет. Вот она похлопала ладонью по стволу, приглашая сесть рядом. И часовой, разумеется, не устоял.

Харальд возобновил откачку, наполнил канистру и поспешил в лес. Уже сорок литров!

Когда он вернулся, Карен и часовой сидели на том же месте. Работая рукояткой, он подсчитал, сколько времени потребуется на все. Наполнить канистру – примерно минута, дойти до церкви – примерно две, перелить бензин в бак – еще одна, обратный путь – еще две. То есть шесть минут на одну ходку, следовательно, пятьдесят четыре минуты на девять полных канистр. Если к концу устанет, может, уйдет час.

Выдержит ли часовой такую долгую болтовню? Делать ему больше-то нечего. Побудка у солдат в пять тридцать, до нее еще целый час, а к обязанностям своим они приступают в шесть. Если предположить, что британские войска в ближайший час в Данию не войдут, у часового нет причин прекратить разговор с хорошенькой девушкой. И все-таки он солдат, послушный воинской дисциплине, и, возможно, сочтет своим долгом сделать обход.

Оставалось надеяться на удачу и поторапливаться.

Он отнес в церковь третью канистру. В баке плескалось уже шестьдесят литров – хватит почти на треть дороги до Англии.

Харальд продолжил свои ходки. Согласно руководству, которое он нашел в кабине, с полным баком «хорнет мот» может пролететь шестьсот тридцать две мили, то есть почти тысячу километров. Но это если ветер попутный. До английского берега, судя по атласу, около шестисот миль, то есть девятьсот пятьдесят километров. Задела почти никакого. При встречном ветре они не дотянут до берега и рухнут в море.

«Надо взять еще канистру в кабину», – решил он.

Канистры хватит еще на сто километров – при условии, разумеется, что удастся придумать, как дозаправиться на лету.