Полет шершня

Она побродила по городу, не глядя людям в глаза, а потом направилась в гостиницу в гавани, съела там бутерброд. Наконец-то паром пристал, Хермия влилась в небольшую группку встречающих. Пассажиры высадились. Она пристально вглядывалась в каждое лицо, понимая, что Арне, ради маскировки, должен быть в преображенном виде.

Несколько минут, и на пароме никого не осталось. Когда началось движение в противоположную сторону – пассажиры стали всходить на борт, чтобы ехать в обратном направлении, – стало очевидно, что паром прибыл без Арне.

Что делать? Тому, что Арне не приехал, могла быть тысяча причин, от бытовых до трагических. Он мог спасовать, отказаться от миссии. Хермии стало совестно от этой мысли, но ведь она всегда сомневалась, что Арне годен в герои. Мог погибнуть, да еще как. Но скорее всего его задержала какая-нибудь ерунда вроде опоздавшего поезда. К несчастью, дать ей об этом знать он никак не может.

«Но я-то, – сообразила вдруг Хермия, – я-то могу связаться с ним!»

Она просила его, не привлекая внимания, остановиться в доме Йенса Токсвига в Нибодере. У Йенса был телефон, номер которого Хермия знала на память.

Она заколебалась. Если полиция, по любой из причин, прослушивает телефон Йенса, звонок отследят и поймут… что? Что на Борнхольме происходит некая активность. Это нежелательно, но ничего страшного. Впрочем, можно, конечно, сейчас не звонить, а переночевать в гостинице и встретить еще один паром, утренний. Но ждать еще целую ночь невмоготу.

Хермия вернулась в гостиницу и позвонила оттуда. Пока ее соединяли, лихорадочно обдумывала, что скажет.

«Спросить Арне? Если телефон на прослушке, я выдам место, где он скрывается. Нет, говорить надо осторожно, будто звоню из Стокгольма. Возможно, трубку поднимет Йенс. Он должен узнать меня по голосу. Если не узнает, я подскажу: «Это твоя подружка с Хлебной улицы, помнишь?»

На Хлебной располагалось английское посольство, когда она там работала. Этого будет достаточно, он поймет. Впрочем, этого может быть достаточно и для полицейских…

Не успела Хермия додумать все до конца, как трубку подняли и мужской голос произнес: «Алло!»

Голос принадлежал не Арне. Это мог быть Йенс, с которым она больше года не разговаривала.

– Алло! – отозвалась она.

– Кто говорит? – Голос явно принадлежал человеку пожилому, Йенсу ведь двадцать девять.

– Пожалуйста, пригласите к телефону Йенса Токсвига.

– Кто его спрашивает?

«С кем я говорю? Йенс жил один. Может, у него гостит отец? Но своего имени я ему не скажу».

– Это Хильде.

– Хильде, а дальше?

– Йенс знает.

– Не могли бы вы назвать свою фамилию?

«Плохой признак».

Хермия решила взять старика нахрапом.

– Я не знаю, кто вы, и не собираюсь играть с вами в дурацкие игры, так что сделайте одолжение, передайте трубку Йенсу, и покончим с этим, идет?

Номер не прошел.

– Мне необходимо знать вашу фамилию.

«Не похоже на глупые игры», – решила она.

– Послушайте, кто вы?

Последовало молчание, но все-таки он ответил:

– Я сержант Эгил из полицейского управления Копенгагена.

– У Йенса что, неприятности?

– Назовите вашу фамилию!

Потрясенная и перепуганная, Хермия повесила трубку.

Вот это да! Поворот ужасный. Арне спрятался у Йенса, а теперь в доме полиция! Вывод может быть только один: им стало известно, что Арне там. Скорее всего Йенс арестован, и Арне с ним.

Хермия с трудом сдерживала слезы. Что теперь будет?

Выйдя из гостиницы, она посмотрела в сторону Копенгагена, через море. Там заходило солнце. Там, наверное, Арне. В тюрьме.

Немыслимо было думать о том, чтобы дождаться рыбака-шведа и вернуться в Стокгольм с пустыми руками. Ведь это означает подвести Дигби Хоара, Уинстона Черчилля и тысячи британских летчиков.

Паромный гудок издал горестный вопль, призывающий всех на борт. Хермия вскочила на велосипед, изо всех сил завертела педалями. У нее был при себе целый набор фальшивых документов. Она купила билет и взошла на борт.

«Необходимо попасть в Копенгаген. Надо выяснить, что стряслось с Арне и забрать у него пленку, если он успел ее снять. Вот когда это сделаю, тогда и начну думать о том, как выбраться из Дании и переправить пленку в Англию».

Паром еще раз прогудел и тихо отошел от причала.

Глава 18

В этот час Харальд катил вдоль копенгагенской набережной. Грязная вода гавани, днем маслянисто-серая, теперь горела, отражая закатное, красно-желтое небо, разбитое рябью на цветные полоски, словно созданные кистью художника.

Он остановил мотоцикл у ряда грузовиков «даймлер-бенц», груженных лесом, по морю доставленным из Норвегии, и увидел двух немецких солдат, охраняющих груз. Цилиндрик с пленкой внезапно стал огнем жечь кожу. Он сунул руку в карман и велел себе прекратить панику. Ни один человек не подозревает его ни в чем преступном – да и рядом с солдатами мотоцикл оставить надежней. Так что припарковался он возле грузовиков.