Полет ворона

К удивлению сестер и оказавшихся поблизости местных, гости работали ловко, споро. К закату в восемь рук наметали четыре здоровенных стога.

— Вот спасибо-то! — сказала Лизавета. — И где это вы так навострились?

— Просто у меня тело ловкое, переимчивое, — сказал Ник, улыбаясь почему-то Тане. — Раз увижу — и любое движение могу без труда повторить. Вполне мог бы выучиться на Марселя Марсо. А Юрочка — тот вообще из деревенских.

— Деревня Малая Контюховка Саратовской области, — тихим голосом уточнил Огнев.

— Видите, и Малая Контюховка рождает больших артистов. — Ник рассмеялся. — А что, сударыни, не пойти ли нам искупнуться после трудов праведных?

Лизавета замахала руками.

— Да что вы! Мне еще по хозяйству дела делать: корову встречать, варево поросю ставить, курей кормить, ужин готовить… А Танька пусть идет, она молодая.

По пути на озеро они зашли домой за полотенцами и купальными принадлежностями. Иван сидел на крыльце и мрачно смолил «Беломор».

— Сидишь, кисляй? — проходя мимо, спросил Ник. — Пошел бы хоть окунулся. За компанию.

— Голова болит, — сказал Иван. — Похоже, отходняк начинается. Недопил.

— Тем более надо освежиться, — сказал Ник, подумал и заговорщицки подмигнул Ивану. — А отходнячком твоим мы попозже займемся. Под первую звезду.

Иван воодушевился и побежал за плавками. Ужинали так же славно, как и обедали, только без спиртного. За едой разговорился доселе молчаливый Oгнев и рассказал столько интересного про кино, про знаменитых актеров и съемки, что сестры совсем заслушались и даже не замечали, что Иван время от времени встает и отлучается куда-то, по пути подмигнув Нику. После ужина Лизавета отправилась спать, а молодежь пошла на горушку на краю Хмелиц, где раньше стояла церковь, взорванная во время войны. Было прохладно, Таня с Иваном надели свитера, Ник — джинсовую куртку, а Юрий — кожаную. Перед уходом Ник накидал в полиэтиленовый мешок картошки, завернул в бумажку немного соли и положил все это в сумку через плечо.

— Испечем в золе картошечки, вспомним детство пионерское!

Быстро натаскали сучьев на старое кострище, и вскоре, озаряя полнеба, на вершине горки полыхал яркий костер.

— Я в детстве боялась ходить сюда. Подружки пугали, говорили, здесь по ночам бродит призрак старого попа, — сказала Таня сидевшему рядом с ней Нику.

— Чушь, — буркнул Иван, быстро пришедший в обычное свое мрачное настроение.

— Вы, сударь мой, излишне категоричны, — сказал Ник. — Если по Европе бродит призрак коммунизма, то почему здесь не побродить призраку попа?

— Призрак коммунизма — это из другой оперы, — сказал Иван. — Это метафора.

— Эх, Вано, не бывал ты в Европе! Видел бы, как там боятся этой метафоры… Есть, кстати, такая теория, что именно наши страхи и порождают призраки, дают им объективное существование. Небеспочвенная, между прочим, теория.

— Да ну вас! — сказала Таня. — Вы лучше посмотрите, какие звезды!

Звезды действительно были поразительные — огромные, чистые, они сверкающими гроздьями висели в бездонном черном небе. Луна была на ущербе, но и света звезд оказалось достаточно, чтобы высветить силуэты холмов, домиков, деревьев, стелющегося над озером ночного тумана.

— Пойду ноги разомну, — сказал Иван. — Затекли что-то. Ник, ты как?

— Предпочту любоваться звездами, — ответил Ник

— Я тоже пройдусь, — Огнев встал, и они с Иваном исчезли за кустами.

Подложив в уголья догорающего-костра несколько картофелин, Ник обернулся к Тане, которая сидела молча и смотрела в небо.

— Господи, как их много! — сказала она, почувствовав его взгляд. — А там, смотри, между ними как будто паутинки протянуты. И это ведь тоже звезды. Только очень далекие.

— Да и эти неблизкие, — добавил Ник. — Недосягаемые миры. Я в детстве очень жалел, что до них так далеко, что жизни не хватит, чтобы добраться туда, посмотреть на обитателей их планет. А теперь иногда смешно делается: представляю, как я, силой мечты или какой-то там сверхсовременной техники, оказался на каком-нибудь Альдебаране и увидел, как из тамошней альдебаранской хибары вылезает местный житель о трех головах и о пяти хвостах и смотрит на меня, как на нелепую игру природы. Что он скажет мне, что я ему скажу? И своим-то не всегда знаешь что сказать.

— И все равно хочется. Хоть бы краешком глаза взглянуть, как оно там…

— Хочется, — согласился Ник, снял с себя куртку и накинул на плечи Тане.

— Эй, ты что? — удивилась она.

— Прохладно становится, а свитерок у тебя тоненький.

— А ты как же?

— У меня кровь горячая… Как Полярную звезду найти, знаешь?

— Нет.

— Смотри сюда. Ковш Большой Медведицы видишь? Отсчитай четвертую. И от нее вон туда. Та, одинокая, и есть Полярная звезда. Весь звездный купол вращается, меняет положение, а она нет. Всегда указывает на север.

— Какая невзрачная! Мне всегда казалось, что Полярная звезда должна быть яркая, большая…