Полет Зерба (СИ)

— Религиозные тексты часто грешат обобщенностью, отсутствием важных деталей. В конце концов, это не материалы следственного дела, — глава Надзора усмехнулся. — Каждый наш ребёнок мог бы стать Вместилищем. Сонм Пророков. Хор истины. Твой прапрадед бредил этой идеей. И это ответ на второй вопрос. Наша семья не поддерживает культистов Восьмого только последние три поколения. Уже твой дед уничтожил ритуальный зал и храмовую библиотеку. Мне от него перешла лишь тоненькая тетрадь с описанием нужных ритуалов, которые позволят поддерживать жизнь в избраннике.

— Но зачем?

— Избранников много, а Вместилище лишь одно. Как только культ успешно призывает сущность Восьмого, остальные просыпаются. Возвращаются. Здоровые.

Мир сделал кульбит вокруг Илана. Второй раз за неделю. Он стоял в шаге от того, чтобы вернуть Ирэну к жизни! Если бы он знал!

— Но почему ты не сказал?! Почему не объяснил?! — фактически взвыл Илан. — Я бы сам…

— Создал ячейку культа? Искал и трахал седьмых дочерей? А потом бы резал собственных детей, освобождая тело для сущности Царя? Смотрел бы в глаза своей Диане и говорил, что всё ради сестры? — ядовитая ухмылка и иронично вскинутые брови отца остудили пыл Илана.

— Нет.

— Нет. Это сейчас нет. А лет шесть-семь назад очень даже да! Ты думаешь, я не видел, что ты изучаешь по ночам, заплатив служанкам? Да даже мои палачи не настолько любознательны, и куда как более аккуратны! Пару женщин от инвалидности спасал я лично! А если бы я рассказал о возможном, подчёркиваю, возможном способе вернуть Ирэну? В тебе много достоинств, сын, и глупость нашего общества не смогла тебя остановить, но ты фанатик.

— Я не фанатик! — ответил Илан дрогнувшим голосом.

— Ой ли? А если посмотреть на твои действия, то фанатик фанатиком. Вижу цель, иду к цели. Любыми способами и средствами! Это сейчас ты ещё хоть как-то контролируешь себя. Здоровый эгоизм, так бы я сказал. Теперь мы вполне можем вместе подумать о том, как спасти Ирэну, раз уж в Конкордате внезапно возродился давно истреблённый культ. Садись и слушай.

Герцог указал головой на стоящий у шкафа стул. Илан медленно выдохнул, взял стул и присоединился к отцу за столом.

***

Их посиделки затянулись далеко за полночь, слишком многое нужно было им обсудить. Слишком много секретов нашлось в семейных закромах. Илан неторопливо вышагивал по улицам Конкордии, размышляя об открывшихся ему вещах. Сквозь жилет серого костюма-тройки нещадно, пусть и иллюзорно, жёгся серебряный знак Надзора. Отец добился своего, и блудный сын согласился стать официальным агентом. Для упрощения поисков и взаимодействия с некоторыми лицами, так сказать.

Зерб поправил шляпу-котелок и уступил дорогу семье с троицей детишек. Он решил пройтись по городу, устаканить в голове результаты откровенной беседы с отцом. Тот рассказал лишь обрывки из семейного наследия, но и этого было достаточно, чтобы взглянуть на окружающий мир под другим углом. Как что-то привычное внезапно становится новым? Илан остановился перед монументальной аркой, посвящённой Семерым. Только сейчас он понял, что бесполые фигуры, вскинувшие руки к небесам, славили не небеса. Когда-то они тянули свои каменные пальцы к фигуре, что стояла в их круге. Теперь же вместо Восьмого арку венчал длинный шпиль, возвышавшийся на несколько ярусов.

И так было повсюду. Старая Конкордия дышала пылью строительных работ, и пусть время и искусные мастера сгладили, выровняли, вычистили следы истории, стоило лишь задуматься, чтобы увидеть истину. Не везде Царь высился над Семерыми, и кое-где просто нельзя было стесать барельф, сколоть основание. Такие несуразности архитектуры было легко заметить, если присмотреться. Зерб никогда не присматривался. Он вообще впервые за три года почувствовал дыхание города. Безнадёжная гонка в поисках лекарства обрела осязаемую цель и внезапных противников. Она перестала быть бессмысленным метанием от находки до находки.

Илан по пологой спирали поднимался всё выше и выше по ярусам города, пока наконец не добрался до небольшого поместья, окружённого таким же небольшим садом, с небольшими стутуями, прячущимися за небольшими кустами. Родовое гнездо Глассин было воплощением слово «небольшой». Аккуратный двухэтажный коттедж, увитый плющом. В окнах Илан увидел Эзеля и Фареля. Рале уже стояла на пороге, ожидая господина.

— Как у вас тут? — спросил Зерб, входя в дом.

— Была одна истерика, но я вылечила её стаканом холодной воды, — заявила Рале, подхватывая Илана под руку.

Она снова щеголяла длинным платьем и босыми ногами. Зерб предпочёл не реагировать. Хотелось ей дурачиться, пусть. Его интересовало другое.

— Обыск провели?

— В процессе. Ласи изучает карты и координаты. Но уже сейчас я могу сказать, что барон летал очень часто и посетил очень много мест. В целом удивительно, что ему требовались заёмные деньги.

Они прошли через просторный холл и вышли в гостинную. Шкафы явно двигали, часть сервизов до сих стоит на круглом столе. Книги стопками кучковались в углах. На обоях хорошо заметны прямоугольные следы снятых картин.