Полевые заметки визуального психодиагноста

В бизнесе очень популярен метод «обгони неожиданно конкурента». Нечто подобное наблюдается при грибной «лихорадке», когда за опытным грибником тщательно наблюдают менее везучие лукошники. Чтобы, когда он найдет вожделенную грибницу, броситься впереди него к бо-о-льшим грибным «дивидендам». Он сделал полшага в нужную сторону, а дальше мы уж сами… В данном случае лучшая защита от посягательств не спускающих с вас ока «доброжелателей» – предельно быстрое развертывание своих производительных активов в выбранном вами направлении. (Некоторые грибники так и делают – двигаются быстро, срезая по ходу самую лучшую добычу, в конце концов преследователи просто физически и психологически устают подбирать крохи с пути.) А по ходу – лучше немного попутать наблюдателей проявлением интереса как можно шире в разброс (т. е. запутывать, заманивать, всячески притуплять бдительность алчущих наблюдателей) либо готовить тигра к прыжку под покровом глубокой ночи. Чтобы никто его не видел и даже не догадывался, что таковой существует.

1.8. ЛОВУШКА НЕИЗРЕЧЕННОГО КОНТЕКСТА, или ИГРЫ В «КТО ЧТО ПОДУМАЛ»

Одно пишем – два в уме.

Школьный метод счета

– Вовочка, какой твой самый нелюбимый предмет в школе?

– Классный журнал.

Непосредственный анекдот

– Козьма, представляешь, у них на великой чайной церемонии и взаправду только чай!

– Эх, нам бы их силу воли…

Козьма Прутков, из эссе «Пивное чаепитие после баньки»

Как известно, исключения всегда важнее правил, а пометки и примечания надо читать в первую очередь – в них вся соль документа. Дополнения и уточнения могут напрочь извратить первоначальный смысл. Но еще важнее знать, КТО их туда внес и с чьим мнением придется в случае чего столкнуться. Иными словами, негласное мнение, если таковое существует, всегда главнее официальной точки зрения. Здесь мы сталкиваемся со всесилием такого манипулятивного приема, как намек. Ведь зачастую невысказанное мнение совершенно никак не определено и никак себя не проявляет, это, по сути, – чистый «фантом», который тем не менее обладает могучей силой внушать и повелевать. Притом чем неопределеннее мнение, тем большей силой воздействия оно обладает – человек как и его далекий пращур чрезвычайно склонен поклоняться неким незримым вещам. Умному и опытному психоманипулятору нужно только вовремя подбросить «зернышко» намека, а дальше мы его сами взлелеем и укрепим.

Всесилие, например, «телефонного права», «дружественных» тусовочных недомолвок, умело сфабрикованных слухов в сфере паблисити, негласных предписаний, кодексов и «понятий» основывается зачастую на тиражировании мнимой силы и мнимых возможностей. Может быть, поэтому не случайно эпоха первоначального накопления капитала при резкой смене общественно-политических формаций, уже (добавьте: и еще) не веря ни во что, в гораздо большей степени ориентируется на всевозможные «стрелки», «разборки» и «крутость» по факту. Тогда как сила мнения обычно произрастает из традиций, правил и неких неписаных законов. Последние, как правило, сочиняют те, кто предпочитают все время оставаться в тени, управляя при этом теми, кто пребывают на свету. В мутной воде так легко множатся страхи для глупых рыбок, которых периодически кто-то ловит и поедает.

Помимо создания фантомов извне, которым мы потом служим и на которых раболепно уповаем, мы еще склонны создавать химеры внутри своего психологического пространства. Как ни странно это прозвучит, но зачастую именно благодаря неумелому психоанализу, невротической рефлексии, изощренной рационализации и чрезмерно «нагруженному» дискурсивному мышлению внутри современного человека плодятся страхи и предрассудки, основанные только на собственных домыслах и психологических комплексах и ни на чем более. Что это: игра с самим собой в «намек»? Очень даже возможно и распространено. Впрочем, одно другому не мешает: фантомы снаружи так же легко порождают, как говорят ныне, «глюки» внутри личности, и наоборот. Важно, чтобы индивид изначально был склонен верить «мнению». Компетентному, конфиденциальному, самовнушенному – не важно, какова характеристика этого самого «явления», поскольку оно де-факто все равно существовать не будет. Ибо тогда вместо намека через затаенную недосказанность и скрытную особенность мы столкнемся с фактом, феноменом, действием, процессом. Попросту говоря, с чем-то реальным. Что можно пощупать, проверить и ощутить на вкус. Безусловно, преодолев при этом некий психологический барьер перед верой в черную кошку в темной комнате. Если ее там нет, то появится возможность вместо поисков и домыслов заняться чем-то более продуктивным.

Внушение и психологическое манипулирование посредством высказанного, но ничем не доказуемого «мнения» чрезвычайно распространено в менеджменте и политике. Именно так буквально на корню подрывается уверенность человека в своих силах и его убежденность, что успеха можно достичь, будучи упорным и принципиальным. По своей деструктивности эта «деза», пожалуй, не имеет аналогов. Человек на ровном месте начинает оглядываться в поисках неких корректирующих сигналов, кои незамедлительно и будут для него организованы. Эдакая «ложа» посвященных в лице манипулятора и исполнителя его актерской воли. Впрочем, в политических играх вовлечение в намек всегда гораздо масштабнее. В бизнесе, в сфере сделок и контрактов – чаще ручная работа с каждым клиентом. В финансовых интервенциях и спекуляциях также просматривается массированность психологической атаки с помощью пиар-методов. «Мнение» – это тот же слух и дезинформация, но действующая исключительно по специфическим каналам и, в отличие от компьютерных сетевых вирусов, выдающая себя за конфиденциальную, абсолютно достоверную и крайне полезную «наводку».