Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

Бросила взгляд на документы, полученные от Крыловой. Медицинские справки и выписки. Несколько чёрно-белых расплывчатых снимков ультразвуковых исследований. Их София задвинула вниз под бумаги, постаравшись, чтоб меньше попадались на глаза. От рассматривания младенцев, которые превратились в окаменевшие скелеты ещё до своего рождения, руки и ноги покрывались гусиной кожей.

Среди клиентов, получавших консультацию в центре при клинике Шубина, были женщины с депрессиями после потери ребёнка. У одной десятилетний сын умер в больнице. Вторая похоронила дочь, подростка, шагнувшую с крыши. Проработки младенческих смертей в практике Софии не было. В подобном случае суть терапии для родителей — разрешить себе прогоревать трагическое событие, чтобы жить дальше. София знала, что гибель ребёнка необходимо и возможно пережить, переболеть и перестрадать, чтобы, в итоге, принять, точно так же, как и любую утрату, другую боль.

Но доводилось сталкиваться с пренебрежительным отношением в компании знакомых: «Своих-то нет, откуда тебе знать, каково это, когда дети?!..». И вот теперь ей в лицо словно кричали письменные заключения коллег: «ты не можешь понять, тебе нечего сказать им, ты же не мать сама!».

«Разве наличие матки непременно обязывает ею пользоваться? Неужели я – недоженщина только потому, что не собираюсь иметь детей? Вот сейчас всё брошу, и такая, волосы назад, в женскую консультацию!», – София грустно размышляла о репродуктивном насилии.

У неё нет сестёр и братьев, даже двоюродных. И родители совсем недавно, но всё же начали намекать на замужество, мол, внуков бы успеть застать перед смертью.

Очень долго их слова «Я люблю только твоего отца!» и «Твоя мама — самая лучшая женщина!» София считала гарантом, основой их крепкой семьи. Но их брак давно перестал быть идеальным в её глазах.

Более или менее повзрослев, она в замешательстве наблюдала, как сохраняя близкие, нежные отношения, родители добирали эмоции на стороне, не особо скрывая адюльтеры от законной половины. И теперь была уверена, что именно взаимные измены, подпитывающие впечатлениями, делали общение родителей гармоничным и ровным. Женаты они больше тридцати лет, и до сих пор не имеют никаких претензий друг к другу.

Но неужели же полноценные партнёрские отношения с супругом невозможны вне формата «коллективного мужчины»? И как мама без оглядки на свою бурную молодость может призывать её к браку, и порицать непостоянное сожительство? София раздражалась, злилась. Рожать не от кого, ни одного из своих мужчин она не видела отцом своих детей. У кого из классиков там была невеста, которая собирала идеального жениха, как пазл: нос одного, характер от другого, и т.д.? Вот она чувствовала себя так же. Один — умный, другой хорош в постели, третий — состоятельный, с четвёртым весело. А так, чтоб всё в одном — разве так бывает?

Довелось ей четырежды побывать на чужих свадьбах в качестве гостьи и подружки. И с каждым разом София всё больше удивлялась: чаще всего молодожёнам желали терпения! Причём именно в контексте «теперь ты жена, так что сцепи зубы, завали, и терпи!». Ну, уж нет! Ей семья видится совсем в другом свете!

Уже много лет она рассчитывает только на себя. Родители в другой стране, возможно, навсегда. Значит, в браке и материнстве всё ляжет исключительно на её плечи. И как-то нерациональный и ни разу не радостный получается обмен: отдай свою жизнь, а тебе за это… Что? Почётная табличка на шею «яжмать!»?

Эгоизм? А хоть бы и так! Она же не в рабстве, чтоб за неё решали, как и с кем жить, кроме неё никто не имеет права распоряжаться её телом. Перевернуть жизнь, отказаться от привычек, комфорта, удовольствий? Зачем, ради чего? Только «чтоб не хуже, чем у людей»? Да идите вы на ***! София уверена, что множество «счастливых матерей» мечтали бы оказаться на её месте. Чтоб можно было спать вдоволь, отдыхать, как и когда захочется, чтобы твоё время и все ресурсы принадлежали только тебе! Работать, развиваться, заниматься чем-то интересным и приятным, а не откачивать сопли и мыть попы!

София брезгливо поморщилась. И вот это ещё обыденное «ну, понятно, семьи-то у тебя нет, поэтому можешь себе позволить!». Когда в молчаливый героический подвиг возводилось тоскливое терпение и служение (тьфу, какое мерзкое слово!) семье, отказ от своих интересов, собственной личности. Вот хоть через одну ставь им памятники чугунные за то, что они «о себе-то не думают, детей бы поднять!».

Мама укоряла: «Ты недостаточно ответственная! Ты должна быть серьёзнее!». София изумлялась в ответ: «Я весьма ответственно отношусь к своему здоровью, чекаю статус матки регулярно. Работаю, содержу себя и квартиру. И никому ничего не должна! И уж поверь, нагляделась я на это семейное счастье! Половина моих клиентов – люди, которые не должны были быть родителями, но стали ими, угробив себе здоровье и психику. А вторая половина клиентов – те самые дети, которые были не нужны своим родителям, которых не хотели!».