Полянский. Детектив-медиум. Новое дело

В доме стало тихо, только Клавдия Егоровна хрипло вздыхала, пытаясь прийти в себя.

– Единственное, в чём была права эта Янина, что помощь вам действительно нужна, – спокойно сказал Полянский.

– Что? О чём вы? Мало нам потрясений, так вам нужно ещё, чтоб... – взмахнула дрожащей рукой старая Матвеева.

– Вот уже почти пять лет ваш сын и брат в глубокой депрессии, постоянно на грани нервного срыва. А вы, вместо поддержки, устраиваете у него на глазах этот уродливый балаган! – перебил её гость, сердито стукнув ладонью по столу.

Арутюнян села в угол на диван, красиво закинув ногу на ногу, на её лице затаилась заговорщицкая улыбка.

– Но мы же хотели, как лучше... – робко начала Алина, шмыгнув носом.

– Вам нужна помощь. Моя помощь, – продолжал Полянский. – Эти годы вы не могли не обращать внимание на то, что вещи постоянно оказываются не на своих местах. Накрываете стол, а через пару минут обнаруживаете, что посуда передвинута. Будто бы сами собой открываются окна, падают с полок книги, раскатываются продукты из пакета...

– Не знаю, иногда примерещится, но ведь всякое бывает, – неуверенно сказала Клавдия Егоровна.

Светлана стала лихорадочно вспоминать, где у свекрови корвалол, в тумбочке или на столике.

– Нет, не мерещится, – отрезал мужчина и взглянул на неё. – Да, Света?

– А?!

Она растерянно замерла на месте, похолодев и испуганно оглядываясь на Алину, которая пошатнулась и взялась за стул матери для опоры. Матвеевы со страхом смотрели на своего необычного гостя. А он перевёл взгляд со Светы на них:

– Смерть жены сильно подорвала здоровье Кости...

– Какая смерть? – выдавила она из себя. Полянский спокойно продолжал:

– И если вы хотите, чтобы он остался в живых, положите его на лечение, я могу рекомендовать психиатрическую клинику...

– Какая смерть?! – завопила Светлана, не в силах слушать. – Алина! Что он несёт! Какая смерть?!

– Они тебя не видят и не слышат, – грустно сказал Полянский. – Я медиум, поэтому могу общаться с тобой.

– Но я живая! Я живая! – истошно закричала она и разрыдалась, чувствуя, как давно хотела от души поплакать, невозможно постоянно быть в таком напряжении.

– Нет, извини, – покачал он головой. – Помнишь, пять лет назад ты сильно упала в ванной.

– Я поскользнулась и ушиблась! – закричала она.

– Нет, ты ударилась и умерла от кровоизлияния в мозг. Тебя похоронили осенью. Видишь, твои свекровь и золовка не торопятся меня поправить.

– Нет! Нет! Я жива! – бессильно заголосила Света.

Она стояла рядом со шкафом-витриной, и машинально бросила взгляд на коллекцию фарфора Клавдии Егоровны. Свету затрясло в панике: она поняла, что не видит в зеркальной задней стенке своего отражение. Всё это время она сдувала пылинки со статуэток и фигурок, переставляя их, но никогда не видела себя в этом зеркале.

«Нет! Невозможно!», – она размахнулась и зло саданула в стеклянные створки, которые ненавидела полировать. Одна дверца со звоном и грохотом осыпалась, по второй разошлась паутина длинных трещин.

Матвеевы вскрикнули. Она кинулась к родным и хотела обнять совершенно очумевшую Алину, но её пальцы не смогли коснуться, прошли насквозь, как через туман.

– Ты можешь дотрагиваться до предметов в своём доме, но живые не почувствуют твоих прикосновений, – негромко проговорил Полянский.

Впервые в жизни (в жизни?) она пришла в настоящую ярость. Светлана отбросила в сторону стулья, стала хватать со стола чашки, блюдца, полную сахарницу и швырять их в крашеную стену. Матвеевы завизжали и вцепились друг в друга, завыли от ужаса. Когда целая посуда закончилась, Светлана перевернула стол и остановилась, тяжело дыша и глядя на чайные потёки на стене, осколки и пятна на ковре. Совершенно без сил она рухнула на пол и расплакалась, сидя на коленях.

Полянский присел рядом на корточки и погладил её по голове. Удивительно, но она не могла вспомнить, кто и когда касался так тепло и бережно, когда она последний раз вообще ощущала тепло? Неужели... Она подняла на него глаза.

– Иди, попрощайся с мужем. Посмотри на него в последний раз. Потом ты уйдёшь, – терпеливо объяснил он.

– Куда? – прошептала она.

– Этого я не знаю, – честно ответил медиум.

Света прошла в кухню и увидела Костю, который заснул, положив голову на сложенные на столе руки. Измученный и обессиленный переживаниями. Она не смогла погладить его по мягким волосам, только разглядела мокрые от слёз ресницы.

Всё встало на свои места, пришли покой и лёгкость. Теперь было понятно, Костя всё это время разговаривал сам с собой, а ей казалось, что он отвечает на её вопросы. Света при жизни привыкла, что её не замечают, не обращают внимания на то, что она говорит и делает. Наверное, поэтому и после смерти не заметила разницы...

– Прощай, мой хороший. Выздоравливай. Пусть у тебя всё сложится удачно, – вздохнула она.

– Света? – тихонько позвал её Полянский, застывший в дверях, а когда она обернулась, медленно повёл рукой в воздухе, словно прогоняя видение. – УХОДИ!

Напутствие прозвучало будто раскатистое эхо в пещере, оглушая грохотом. Комнату заволокло густым молочным туманом, и Светлана перестала быть...

9.