Полярис

Алекс ждал меня. Он слышал весь разговор по моему каналу связи. Я описала ему свои впечатления. Он сидел, развалившись, и наблюдал за ребятишками, которые забавлялись на качелях под присмотром матерей. Мне показалось, что мы так и не узнали ничего существенного, кроме того, что Ваксман и Кирнан не были знакомы.

– Не уверен, – заметил Алекс.

– В чем? Что еще нового мы узнали?

– Он утверждает, что перемены в ее настроении начались несколько недель назад. Примерно в это же время разведка объявила, что выставит артефакты на аукцион.

Вечером я сидела дома и читала детектив. Тут позвонил Алекс.

– Я кое-что нашел в архивах, – сказал он.

Он переслал мне файлы, а сам остался на связи. Притушив свет, я надела очки виртуальной реальности и огляделась. Мы находились в помещении, облицованном деревянными панелями. Книжные полки вдоль стен, произведения боккарианского искусства, цветы, старомодная мебель. Толпа народу. Люди обнимались и обменивались рукопожатиями. Я узнала Даннингера и Уркварта.

– Где мы? – спросила я.

– Университет Карминделя, вечер перед отлетом «Поляриса».

Я увидела в углу Нэнси Уайт. И Мендосу. И Мэдди, которая расхаживала, словно богиня среди гигантов.

– Накануне отлета они устроили праздник для всех, кто имел отношение к «Полярису».

Мендоса о чем-то разговаривал с двумя женщинами.

– Та, что помоложе, – пояснил Алекс, – его дочь.

Джесс Тальяферро оживленно беседовал с мужчиной, по сравнению с которым он казался карликом – судя по всему, уроженцем Тьюпело, планеты с низкой гравитацией. Тальяферро искренне улыбался и кивал, явно пребывая в хорошем настроении. Одежда его вполне соответствовала обстоятельствам: голубой пиджак, белый воротничок, золотые пуговицы и застежки.

– Возле стола – Мартин Класснер.

Класснер сидел рядом с женщиной средних лет и маленькой девочкой, которая забавлялась с игрушечным скиммером, пытаясь посадить его Класснеру на руку. Похоже, он наслаждался всеобщим вниманием.

– Он был серьезно болен, – сказал Алекс. – Не знаю точно, чем именно.

– Синдром Бентвуда, – ответила я. По иронии судьбы, Класс неру предстояло путешествовать в компании двоих выдающихся ученых-нейрологов своего времени, но никто из них не мог ему помочь. Сейчас, конечно, синдром Бентвуда побежден – идешь в клинику, получаешь таблетку. Но тогда…

– Та женщина – Тесс, его жена. А девочка – внучка.

У Тесс был обеспокоенный вид. Среди небольшой группы у окна стоял Чек Боланд.

– Судя по подписи, все эти люди – с литературного факультета. Женщина в белом платье – Джейла Хорн, выдающийся эссеист своего времени.

– Никогда о ней не слышала.

– Тут говорится, что сейчас она почти забыта, ее читают лишь ученые. Она собиралась писать о столкновении, о Дельте К и усматривала множество аналогий между тем, что должно было случиться со звездой, и тем, как поступает институциональная власть с индивидуальной свободой. Или что-то в этом роде.

– Она не полетела?

– Она была на «Страже».

Нэнси Уайт стояла в окружении молодых людей – судя по всему, студентов-выпускников. Уайт занималась разнообразными вещами, в том числе составлением кратких биографий великих ученых. Но самая знаменитая ее работа «Спустившись с деревьев» представляла собой попытку реконструировать ход научного прогресса в древности. Когда человечество впервые осознало, что вселенная подчиняется системе законов? Кто первым понял, что космос не вечен? Почему человек инстинктивно сопротивляется подобной мысли? Как ученые пришли к осознанию сущности квантового мира? Кто первым понял природу времени?

Я лично природу времени не понимала. И никто из моих знакомых – тоже.

Иногда удавалось расслышать отдельные фразы: «Жаль, что не могу отправиться с вами», «Это опасно?», «Такого больше не случится в ближайшие сто тысяч лет».

– Какой во всем этом смысл? – спросила я. Происходящее казалось мне повтором прощальной сцены на Скайдеке.

– Давай я прогоню вперед.

Он что-то подкрутил. Присутствующие стали носиться по залу с бешеной скоростью, поглощая напитки и опустошая стол с закусками. Затем скорость вновь сделалась нормальной. Все прощались, направляясь к выходу и в последний раз пожимая друг другу руки.

«Передавайте привет брату», – услышала я.

Уайт отделилась от окружавших ее людей и обошла зал по кругу, обмениваясь поклонами и объятиями.

– Рядом с ней муж? – спросила я.

– Тот высокий?

– Да.

Алекс кивнул:

– Они были женаты девятнадцать лет. Его зовут Карл.

Даннингер и Мендоса вышли за дверь, увлекая за собой небольшую толпу. Мэдди Инглиш ждала возле бара, ведя оживленный разговор: ее собеседником был рыжеволосый мужчина с оливковой кожей.

– Сай Хуано, – сказал Алекс. – Тут говорится, что он финансовый менеджер.

Мэдди рассеянно улыбалась, словно голова ее была занята чем-то другим. Разговор, похоже, подходил к концу. Хуано в очередной раз кивнул, затем наклонился и поцеловал Мэдди. Судя по ее виду, она была не слишком довольна этим.

Картинка исчезла, и искин включил свет.

– Что ж, все это очень интересно, – заметила я.

Алекс посмотрел на меня, словно на отстающую ученицу:

– Ты не заметила?

– Заметила – что?

– Тери Барбер.