Полярная звезда

Пустившись в объяснения преимуществ свежего воздуха, Аркадий вдруг закашлялся, да так, что не мог выпрямиться. Как будто в легкие ему попали замерзшие кусочки морозного воздуха, которые, начав таять, выстужали все вокруг себя.

Кося глазом на Сьюзен, Наташа продолжала говорить с таким видом, будто они втроем сидели за столом, накрытым для чая.

— А теперь пора идти на мою лекцию. Потом нас будет ждать мой друг.

— Твою лекцию? — Сьюзен постаралась дать ясно понять, что она едва удерживается от смеха.

— Я являюсь представителем Всесоюзного общества «Знание» на борту.

— Как же я могла об этом забыть?! — изумилась Сьюзен.

Лучше бы она рассмеялась в полный голос, это было бы не так жестоко, поскольку Наташа чувствовала, что над ней просто издеваются. Как женщина, у которой сзади из-под платья виднеется полоска комбинации, смутно ощущает, что стала объектом насмешек, но никак не может понять почему. Испытывая непонятное раздражение, она вырвала сигарету из его рта.

— В таком состоянии тебе сейчас она нужна меньше всего. — И повернулась к Сьюзен. — Наиболее отвратительная привычка наших мужиков. Что может быть противоестественнее курения?

Она швырнула окурок в стаю птиц. Сложив крылья, на него камнем упала чайка, но тут же разжала клюв. Дымящуюся все еще сигарету подхватил буревестник, сожрал половину, отказавшись от фильтра. Тот упал на воду, где его внимательным взглядом изучила крачка, но тоже не соблазнилась.

— Похоже, что это советские птицы, — заметила Сьюзен.

Когда Аркадий прокашлялся, неожиданная идея мелькнула в его мозгу. На Сьюзен был рыбацкий бушлат, на Наташе тоже — единственное, что их хоть как-то объединяло. А где же Зинин бушлат? Он не вспоминал о нем раньше, так как на танцы в бушлате не ходил никто, а в перерывах пару минут можно было постоять на палубе и так, вдыхая полной грудью субарктический воздух. А уж женщина тем более не стала бы кутаться в бушлат — вдруг он помешает страстным объятиям? В их крепко сбитых, натруженных телах томились романтические души, и малейшего дуновения ветерка было достаточно для того, чтобы души эти взвились ввысь подобно трепетным голубкам.

В тот момент, когда Аркадий, громко рыгнув, наконец выпрямился, Сьюзен прикурила новую сигарету, для себя.

— Послушай, Ренько, ты следователь или жертва?

— Он знает, что делает, — ответила за него Наташа.

— Поэтому-то он и выглядит, как проглоченный и извергнутый акулой обед?

— У него свой метод работы.

«Интересно, каков же он?» — подумалось Аркадию.

Из кармана Сьюзен, в котором лежала маленькая рация, раздался голос Моргана:

— Спроси Ренько, что случилось с Зиной. Мы все хотим знать.

Стоя на палубе, Майк снова махнул Наташе, как бы приглашая ее вниз, к ним в гости. Щеки Наташи налились румянцем, но она повернулась к рыбаку плечом, как бы давая понять, что прошлого не вернуть.

— Пора на лекцию, — твердым голосом сказала она.

— Они хотят узнать, что произошло с Зиной, — ответила ей Сьюзен.

Аркадий скептически посмотрел на свои ноги, пошаркал ими о палубу.

— Что мне им ответить? — спросила Сьюзен.

— Скажи им, — Аркадий замер на мгновение, — скажи им, что они знают гораздо больше, чем я.

Глава 15

На вдохновенную лекцию по научному атеизму, которую читала Наташа Чайковская, член Всесоюзного общества «Знание», в столовую пришли все свободные от вахты члены команды — у стены стоял Воловой, глаза его перебегали с лица на лицо, не только отмечая присутствие каждого, но и фиксируя проявляемый к предмету лекции интерес. Скиба и Слезко сидели в последнем ряду, буравя Инвалида взглядами. Больше всего людей волновало разрешение на заход в порт, его можно было лишиться по множеству причин: нет времени, не успели перевести деньги, политическая обстановка была неблагоприятной.

Все жили в напряженном ожидании Датч-Харбора. И не только потому, что это должен был быть первый заход в порт за четыре месяца — ради него-то люди и шли в этот рейс, ради нескольких часов в американском магазинчике с валютой в руках. Если бы мужчины хотели просто ловить рыбу, а женщины — просто ее чистить, они могли бы делать это, курсируя вдоль родного берега, а не болтаться полгода в Беринговом море. На женщинах были свежевыстиранные блузы в цветах и бутонах, волосы аккуратно уложены. Мужчины выглядели кто как. Судно на всех парах шло к Алеутским островам, в душевых не всегда была горячая вода, так что половина представителей сильного пола была вымыта и выбрита, одета в чистые вязаные свитера, словом, производила впечатление людей досужих. Другая половина, скептики, так и оставалась еще покрытой щетиной и грязью.

— Религия учит, — читала Наташа по книге, — что работа это не добровольный труд на благо государства, а обязанность, наложенная на человека Богом. Гражданин с такими взглядами вряд ли будет экономно расходовать материалы.

Из-за стола, стоящего где-то в среднем ряду, донесся голос Обидина:

— А Господь Бог экономил материалы, когда создавал Небо и Землю? Когда сотворил слонов? Может, он и сам не очень-то беспокоился об экономии?