Александр Казанцев

ПОЛЯРНОЙ НОЧЬЮ

_{рассказ}

Черное звездное небо обещало мороз.

«Замешкался я, — подумал Федот Иванович, глядя на Большую Медведицу, — дело к полудню идет. Ишь куда ковш запрокинуло. Ну, да ничего, успею…»

Старый охотник свистнул Таймыра, могучего широкогрудого пса, и стал прилаживать лыжи.

Дверь Федот Иванович запирать не стал, — а вдруг какой путник забредет? У печки заботливо оставлена вязанка дров — выброшенный морем плавник. Лампа заправлена керосином. В сенях на видном месте висит мороженый медвежий окорок — любому гостю доброе угощение.

— Песцы дверь не откроют, а человеку — хлеб да соль, — сказал вслух Федот Иванович.

Таймыр поднял умные глаза.

Старый охотник часто говорил с самим собой или с собакой — привык за годы одинокого житья-бытья: ведь после смерти жены он остался совсем один. Правда, есть у него сыновья. Бравые ребята. Только разбрелись они по всей стране…

Приладив лыжи, охотник зашагал вперед. В скупом свете звезд снег казался серым.

Федот Иванович с радостью думал о предстоящей беседе с людьми на полярной станции, куда он держал путь. Может быть, и о сынах что услышит. О старшем, об Александре, непременно услышит. Кто не знает полярного капитана Фомина?

По дороге охотник один за другим осмотрел пять капканов. В трех оказались отменные песцы.

Внезапно подул сильный ветер. Он стал плотным, смешавшись с колючим снегом. Звезды исчезли.

— Это еще не пурга! Какая это пурга! Это только поземка, — бормотал Федот Иванович.

И в памяти старого охотника встала другая пурга, которая едва не стоила ему жизни. Закоченевшего, обмороженного нашли его в снегу чукчи и отогрели в своей яранге. Бежал он тогда из сибирской ссылки в тундру.

С тех пор Федот Иванович и остался жить на Севере, крепко полюбив этот суровый край.

А в Тамбовскую губернию незачем ему было возвращаться, никого там не осталось. Отца вместе с ним арестовали — сообща они помещику красного петуха пустили, ну, а женить Федота не успели. Женился он тут, на чукчанке. Хорошая жена была…

Отец так и умер на каторге. Сын Иван уж больно с ним схож. Знал бы дед, кем его внук стал, — офицером. Дед офицеров одних лишь ведал — царских, а тут — свой офицер. В Отечественную войну сразу же на фронт ушел. Добрый охотник был. Лисиц чернобурых немало принес. И ни одной шкурки не испортил — всегда в глаз… Снайпер из Ивана получился отличный…

— А пурга-то, видать, разыграется, как бы не задержала, — с тревогой поглядывая на небо, перебил сам себя Федот Иванович.

Ветер выл, стонал, ревел, стараясь свалить охотника с ног. Конечно, в другое время Федот остановился бы, зарылся бы в снег, чтобы проспать двое суток, а там и отправиться восвояси, но теперь… Слишком важное было у Федота Ивановича дело.

Федот Иванович шел за сто десять километров на ближнюю полярную станцию выбирать депутата в Верховный Совет Советского Союза. Особое приглашение еще в прошлом месяце доставил охотнику знакомый чукча из оленеводческого колхоза.

Ледяной ветер останавливал дыхание. Усы смерзлись. Глаза не видели ничего, даже Таймыра. Казалось, снег ревет вокруг, словно море в шторм.

«Вот как, Федот Иванович, старый ты охотник, знаешь ты тундру, хвалишься, а как бы тебе не просчитаться!

Нет, придется, видно, остановиться, не то совсем не дойдешь».

С тяжелым сердцем забрался Федот Иванович в малицу, как в спальный мешок. Таймыр прилег подле хозяина.

Согреваясь своим дыханием, старый охотник размышлял: «Что бы ни случилось, а должен ты, Федот Иванович, в общей радости участие принять, вместе со всей страной, со всеми тремя сыновьями…»

Всех троих провожал когда-то Федот Иванович на Большую Землю, чтобы учились, вышли бы в люди охотничьи дети, крестьянские внуки. Самый младший, Алексей, стал летчиком. Дед и не думал, поди, что люди по воздуху летать будут…

«Идти, идти, беспременно идти… сколько времени пропало», — с ужасом думал старый охотник, выбираясь из сугроба.

Ветер гнал снежные волны. Они разбивались о землю, как штормовой прибой о берег. От одного удара такой волны могло занести с головой.

Вместе со снегом холод отчаяния проползал под мех. Но Федот Иванович все-таки шел…

«Опоздать? В такой день? Перед людьми-то позор какой выйдет… А еще толковать с ними хотел…»

Но остановиться пришлось. Снова зарылись они с Таймыром в снег. Федот Иванович все вычислял, сколько часов пробыл он в пути, сколько еще осталось ему, чтобы не опоздать. И получалось, что ждать совсем нельзя.

К счастью, пурга начала утихать. Ударил мороз. Черная борода Федота Ивановича, в которой не было ни одного седого волоса, поседела, заиндевела. Он побежал на лыжах, не замечая холода. Лишь бы успеть до вечера… до полуночи.

Как быстро поворачивается ковш! Ничем его не остановишь!..

Словно состязаясь со временем, по неумолимо несущейся с запада на восток земле бежал человек, старый охотник Федот Иванович.