Полярные байки

Жизнь наладилась, приключения экстремального характера закончились, можно было спокойно заняться домом, семьей, школой. Мужья возглавляли самое большое в области предприятие. Валентинин представлял его во внешнем мире, имел шикарный лимузин в виде черной «Волги», часто бывал у первого секретаря КП области, в Москве, на заседаниях и специальных мероприятиях под чудесным советским названием «партхозактив».

Лолочкин занимался внутренними проблемами, возникающими каждую секунду в десятках северных партий и экспедиций. Связь того времени была несовершенной, и через открытые окна его кабинета страшные крики, разносы и маты транслировались на два квартала главной улицы города. Жизнь кипела. А когда много и самоотверженно работаешь, наступает время получать награды. Оба они стали лауреатами Ленинской премии, а Валентинин – еще и Героем соцтруда.

Они жили в одном подъезде, вместе справляли праздники, вместе ездили на пикники, ходили на концерты и иногда в местный драматический театр. Но постепенно их интересы и образ жизни стали расходиться. Валентина, как наследник богемных традиций, собирала в доме изящные штучки, красивые сервизы, картины, богатую и дорогую библиотеку, коллекционную мебель. Ее муж часто бывал за границей и пополнял все эти собрания.

У Лолы дома все было проще. Библиотека, конечно, была, и достаточно обширная, но собрана из подписных изданий. Все классики, изданные в СССР, были, но из коллекционных, редких книг выделялся только многотомник «Истории евреев», изданный в дореволюционное время в шикарном, золотого тиснения переплете. Этот раритет попал в семью случайно: в разгул борьбы с космополитизмом один перепуганный товарищ избавился от яркого компромата, сделав такой вот подарок. Во время хрущевской оттепели он спохватился, но тут же был послан в привычном для двух кварталов звуковом и фразеологическом оформлении.

Валентина налаживала светскую жизнь. Музицировала на пианино, благо у нее было солидное музыкальное образование и хорошие способности. В доме начали появляться знаменитости: Ян Френкель и молодая Алла Пугачева, профессора, академики. Разумеется, спуститься в любое время этажом ниже и зайти на любую тусовку Лола могла без всяких церемоний и предупреждений. Но как-то не получалось. Видимо, тяжелые времена, голодные годы лучше сближают людей, чем благополучие.

* * *

Лолочка справляет свой девяносто первый день рождения в окружении детей, внуков и правнуков. Ей до всего есть дело, всех она контролирует в любых мелочах. Когда ей невыгодно, не слышит, но иногда за три комнаты может разобрать спокойную речь. Читает с огромной лупой, украшения надевает каждый день.

Живет она на Кутузовском, в доме, построенном для охраны Сталина. Не исключено, что в квартире самого Власика, но по документам ЖЭКа этого не узнаешь – все уничтожено. За сережки те золотые Лола с НКВД частично поквиталась, за все другое им ни перед кем не расплатиться.

А семье Валентины сверху оказалось прописано, чтобы она закончилась на её детях. И живет эта семья только в воспоминаниях Лолы. И нет этому никаких объяснений.

Такая вот история жизни двух женщин советского и постсоветского периодов.

Декабрь 2016 г.

Педагогическая новелла

Мефодий Иваныч был крутым. Это повелось с детства, когда пятилетний Мефодий, Нефедка, Федюша – упитанный рослый паренек – начал защищать свое имя. Он и сам его не любил, но родители уступили бабушке, помешанной на греческой культуре. Имя свое он не оправдал, очень дисциплинированным и законопослушным быть не намечался, но определенной методичности старался следовать. Пока что он отметал дразнилки и оскорбления сверстников тумаками, что у него недурно получалось.

В юности он уже понял, что физическое воздействие очень эффективно, совершенствовался в этом деле, других успехов не добивался, считая, что кулаками вполне в жизни можно обойтись. Однако природная смекалка и быстрота соображения в его характере тоже присутствовали, что позволило в дальнейшем чувствовать себя вполне комфортно в сложной взрослой обстановке.

Побывав в рядовых бандитах 90-х, он быстро выбился в лидеры, создал неслабую группировку, заработал денег и к сорока годам уже стал уважаемым бизнесменом. У него была семья, состоящая из культурной жены и троих детей, большой дом в ближнем Подмосковье, несколько дорогих тачек, охрана, офис и все такое, что делало его уважаемым человеком. Приобретя при помощи жены хорошие манеры, Мефодий сохранил и врожденные: напористость, наглость, переходящую в быковатость, и стремление решать любые вопросы быстро и без особых церемоний.

Когда дочерям-двойняшкам исполнилось по десять, а сыну восемь, Мефодий решил стать главным воспитателем детей, не доверяя больше это важное дело слишком интеллигентной жене.

– Слышь, мамуля, – обратился он ласково к хрупкой миловидной жене, – решил я отдать деток на теннис. Ребята они крепкие, все в меня, пусть тренируются. Надо заходить в эту элиту. Ничего там сложного нет, не боги горшки обжигают.