Полигон

— Я говорю о вас с Юлей.

Юлька поперхнулась собственными слезами. Денис замер. Оба, ошарашенные неожиданным заявлением, уставились на орга.

— У вас будут свои дети, — продолжал тот, кусая губы. — Много детей. И не надо на меня так смотреть. Если мы хотим хоть что-то изменить, вы будете стараться изо всех сил.

— Стараться? — тупо повторил Денис.

— Да, стараться, четр тебя побери! За себя, за меня, за нее, — орг кивнул на Ирину, — за всех, заживо сожженных в этом городе. Мертвые раи нужно оживлять. Ты согласна, Юля?

Юла медленно-медленно кивнула.

Из бункера Денис выходил в смятенных чувствах.

* * *

— Замочить и дело с концом! На хрен нам калеку кормить? А операторшу его — отдать другому. И секретаршу-недотрогу — тоже. И не фиг спрашивать! Чего добру зря пропадать? Тем более такому не пожженному. И дитя пусть берет, кто хочет… И бункер пускай отдают!

С потрескавшейся могильной плиты вещал долговязый оратор, помеченный, как и многие здесь, безжалостным пламенем. На лице выделялся зарубцевавшийся ожог цвета тухлого мяса. Большой, на пол-морды след давней бомбардировки. От огня пострадали нос, губы, щеки, подбородок. Нос — так особенно. Над побуревшей и посеревшей кожей сверкали чудом уцелевшие маленькие злые глазки. Кажется, этот тип уже мнил себя новым лидером Ростовска.

М-да, а типчик — тот еще! На импровизированной трибуне стоял не абы кто: глава небольшого — в десяток человек — но своевольного клана, поселившегося на развалинах Периметра. С новыми периметровскими всегда было сложно. То ли выбранное место на них так влияло, то ли еще что. Амбициозные, в общем, ребята… Пытались качать права, пока Николай не казнил заводилу. Теперь вот появился новый…

Кем он был раньше, в прошлой жизни, до налета федеральной авиации? Чинушей? Менеджером? Оргом? Милком? Вспомнить этого Денис не смог. Удивился: надо же, времени вроде прошло не так уж и много, а разночинный народец уже основательно перемешался в однородную массу. В которой, впрочем, уже бурлили незримые, но весьма опасные процессы.

— Лишний рот нам здесь не нужен! — разорялся долговязый.

Ишь, гады периметровские! Пришли поздравлять, а устроили бузу… Как быстро все меняется, когда власть остается без хозяина.

— Замочить! Завалить! Убить!

Крикуна с обожженной мордой пока не так уж чтоб и поддерживали. Но слушали внимательно. Еще несколько минут обработки в таком же духе — и кто знает…

Денис поднялся на плиту возле оратора. Спросил погромче — чтобы все слышали.

— О ком речь? Кого убивать собрались?

Народ притих, потупив взоры. Оратор повернулся к Денису.

— Коляна, — с вызовом бросил ему в лицо.

И один в один повторил слова орга:

— Людям нужен новый вожак.

И призывно крикнул в толпу:

— Верно говорю?!

Толпа нехотя, но одобрительно загудела, закивала, заразводила руками. Нужен, мол. Иначе, мол — никак.

Денис вздохнул:

— Ясно. А убивать-то зачем?

— Колян все равно не жилец. Умрет скоро, — не очень уверенно ответил долговязый.

Ожог на нижней части его лица казался маской, скрывавшей истинные чувства.

— Не умрет, — спокойно возразил Денис. — Такие, как он, так просто не умирают.

— Ну, значит, останется калекой. А зачем нам калека. Такой калека?

Боится! Да он же до дрожи в коленках боится «такого калеку»! Николай прав: бывших вожаков устраняют, чтобы те не мешали новым.

— Колян встанет на ноги, — твердо сказал Денис. — Такие всегда встают на ноги.

— Да не встанет он! Сдохнет твой Колян! — зло и упрямо выдал периметровец — Или всю жизнь будет валяться в постели и ходить под себя. Толку от него никакого, а возни — много. А нам сейчас с инвалидами возиться не с руки. Самим бы выжить.

Эти периметровские, понимают только язык силы — вот в чем проблема… Денис сжал кулаки. Пообещал:

— Толк будет.

— Ага! Такой же, как от тебя, — оратор переходил на личности, дерзил, нарывался, надеясь криком запугать оппонента и взять бесхозную власть горлом. — Колян вон хоть девку свою обрюхатил, а ты и того не можешь. Усохнет твоя Иринка без настоящего мужика-то. А на личико ведь — ничего, огнем не попорченная. И уметь должна многое, раз в секретаршах ходила. Уступил бы ее, а? Пока силком не забрали.

А вот так ему не надо было… Хоть и не понимают они ни хрена, но, честно, не надо было так. Денис тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Оратор же, пользуясь его молчанием и замешательством, все не унимался и гнул свое:

— Даже если выздоровеет Колян, что с того? Он же псих! Зачем в пролом бросился? Ну? Чего молчишь?

— Была причина, — процедил Денис, подступая к периметровскому, — вот и бросился.

— Да? Ну, докажи! А заодно объясни нам…

Денис доказал. И объяснил. Все и сразу. Прямым с правой. Точнехонько в обгоревший нос. Быстро, резко, без предупреждения. Вложив в удар всю силу руки и инерцию корпуса. Как учил Николай.

Под костяшками хрустнуло. Вскрикнуло.

Оратор слетел с плиты и подвывая покатился по земле. Потом поднялся, прижал руки к сломанному носу. На лице, груди, животе, руках — красные пятна. Из носа — кровит. Сильно. Много.

Периметровские потянулись к оружию.

Денис тоже достал заточку.