Полигон: простые желания

В очередной раз Вадик почему-то показал не на экран, а мне за спину. Я, обернувшись, увидел, как наш прораб, или как там его, очумело наблюдал за бойцами, которые, сменяя друг друга, выкопали уже почти двухметровый окоп. Его лицо выглядело так, будто он увидел, как призрак отца Гамлета в обнимку с Ельциным танцуют голые перед телекамерами "УТ-1".

Еще немного посмеявшись, Вадик поинтересовался, до какой глубины ребятам нужно копать, чтобы наш бригадир убедился, что мы все еще остаемся не пойманными и, более того, не обнаруженными.

— Предлагаю два варианта. Или они отказываются продолжать раскопки, или достигают глубину в три километра с горизонтальными уровнями до пяти километров в диаметре. Тогда хоть вы признаете, что сели в лужу?

— Что вы хотите? — задушенно выдавил из себя пленник. Было видно, что гипотетическая трехкилометровая яма его доконала.

— Миллион долларов мелкими купюрами и вертолет с запасом горючего до Киева, — процедил я сквозь зубы со зверским выражением лица. — А не то мы начнем расстреливать детей из числа заложников.

— Вертолет на такие дистанции не летает, а самолету здесь приземлиться негде. Давайте так: вертолет вас доставит в аэропорт, а уж оттуда... Куда вы сказали?

— До Киева, — рявкнул я и демонстративно поправил автомат. — Если уж убегать, так только в столицу. Я за рубеж не хочу. Я — патриот. Но вот деньги вынимайте немедленно!

Вадик уже не мог смеяться и тихо подвывал, закрыв лицо руками.

— Так их же у меня нет. Неужели вы могли подумать...

— Мог! — отрезал я. — Я думаю, они у вас с собой.

Приятно смотреть на человека, когда он постепенно понимает, что имеет дело не просто с опасным преступником, а с буйным сумасшедшим.

— Пожалуйста, не надо так переживать, — голос бригадира стал мягким и очень спокойным. — Мы что-нибудь придумаем. Но вы понимаете, я как раз сегодня не взял деньги с собой.

— Вадик, — я повернулся к икающему другу, — по-моему, тут меня держат за психа. Вот ты скажи, кто из нас псих: я — потому что думаю, что у СБУшника в кармане завалялся миллион долларов, или он — потому что верит, что я начну расстреливать детей. Ты видел у нас детей? Может, я пропустил чего? Так кто из нас сошел с ума?

— Видимо я, — выдавил из себя мой зам. — Потому что хотел рассказать нашему другу из органов, что, пока не будет саней с оленями, буду пить его кровь. Причем отнюдь не фигурально. Но, по-моему, с него уже хватит.

— Милейший, — он пощелкал пальцами перед носом пленника, — я уже имел честь сказать вам: нас интересует окончание ремонта в срок. Потом вы и ваши люди будут доставлены "на поверхность", и ни ОМОН, ни СБУ помешать нам не в силах. Вы можете сбросить на этот лес ядерную бомбу, мы даже сотрясения не почувствуем. Понятно?

— Так а где же мы находимся? — пробубнил вояка, снова ставший бригадиром не по своей воле.

— А вот это хрен вы узнаете до конца своих дней. И никто не узнает. Могу вас заверить, что мы не террористы и никакого вреда стране не приносим. Доказать мне это нечем, и вам придется поверить на слово. И последнее: не заставляйте нас прибегать к самозащите. Вы только зря потеряете людей. Заканчивайте ремонт, и мы вас отправим назад. Все.

Вадик расковал бригадира и, поддерживая его под руки, отвел к двери.

— Олег, прекращай ржать, нам еще работать, — проговорил он, пытаясь удержать шатающегося "спеца" и одновременно прижать ладонь к двери. Заблокированная дверь открываться не хотела. Через некоторое время до Вадика дошло, и он продолжил свою мысль с некоторой грубостью:

— И выпусти нас отсюда наконец, морда.

ГЛАЗА

— Так, значит, мы все-таки будем готовить террористов? — спросил я Вадика и, подхватив бокал с "Бургундским", отплыл на несколько метров от бортика.

Вадик сидел в удобном шезлонге на краю бассейна. Перед ним стоял небольшой белый столик с бокалами, бутылкой вина и блюдечком с ломаным шоколадом.

— Не говори глупости, — ответит он и отпил добрую половину своей порции. — Нам все равно понадобится охрана, да и тебе же так спокойнее будет. Небось, натерпелся страху, пока эти горе-вояки мимо тебя в шлюз проходили? А могли, между прочим, и попробовать захватить нас...

— Под дулами пистолетов? Не думаю. А зачем ты им автоматы отдал? Советь заела? Плохой дядя игрушки забрал, но поигрался и отдал?

— Просто пожалел. Им ведь трибунал светил за потерю оружия.

— Ой, какие мы человеколюбивые. Никогда не подумал бы. Ты случайно за права человека не боролся?

— Смотри, не утони от смеха. А то так на могилке и напишу: "Это последняя его шутка".

— Права человека?

— Могилка. Так как насчет охраны?

Я выбрался из бассейна, закутался в махровый халат и, сев в шезлонг напротив Вадика, достал из пачки сигарету.

— Верблюд, — констатировал я.

— А ты — осел. Сам не понимаешь, так хоть мне поверь, — взорвался Вадик.

— Я про сигареты.

— В смысле? А, ну конечно — "Кэмел". Кончай трепаться и давай по делу.

— Да зачем они нам нужны? Ну, повар, я понимаю: надоело всухомятку питаться. Завхоз, секретарша, в конце концов. Но отделение боевиков на хрена?