Полигон (СИ)

- Давайте учитывать, что мы идем не на научную конференцию, - подытожил выступление Солотова Белов. - "Энтальпия, биоценоз"... Попробуйте перевести это на понятный генералам язык. Потом: про изменение климата и оазисы лучше пока не говорить. Еще раз проработайте вопрос укрупнения водоемов. Обязательно все подкрепите точными расчетами и убедительными доводами. Попробуйте заручиться положительными рецензиями ученых, имена которых - на слуху. Теперь мне хотелось бы узнать состояние дел по кадрам. Станислав Георгиевич, прошу.

Виктор уже успел переговорить с Истцовым, только вчера вернувшимся из поездки по городам Сибири. По первоначальному впечатлению от этого разговора ситуация с кадрами была смутная. Установка не позиционировать больше Полигон как социальный эксперимент была воспринята комсомольскими вожаками на местах неоднозначно. Одни посчитали это сдачей позиций, и энтузиазм их от этого несколько поугас: раньше в мероприятии они видели идею - сейчас они не видели ничего, кроме обычной рутинной хозяйственной кампании. Но другие почувствовали облегчение, потому что для них такая установка упрощала задачу, ибо найти желающих на очередную комсомольскую стройку им казалось гораздо проще: не нужно особенно строго подходить к оценке морально-идеологических качеств претендентов, да и ответственности меньше.

...Тем временем Истцов бодрым голосом продолжал докладывать о своих успехах по рекрутингу, называл, сколько от какого региона записалось добровольцев. В отдельных областях число их велось на тысячи.

Когда он кончил свой доклад, наступила напряженная тишина. Все ждали, когда заговорит Белов. Затянувшаяся пауза становилась тягостной. Наконец Белов заговорил:

- Я так думаю... - он еще немного помолчал, после чего продолжал: - Большое число желающих поучаствовать в освоении края не должно вводить нас в заблуждение. И что все записавшиеся будут белыми и пушистыми - на это нам рассчитывать тоже не надо. - В голосе его не было обычной, свойственной для него, спокойной твердости. - Ничего... Давайте будем реалистами. Готовых строителей коммунизма у нас все равно не выпускает ни одно учебное заведение. Нового человека нужно будет выращивать самим. Выращивать из того человеческого материала, что есть. Ничего... - Он снова произнес это слово, как будто хотел успокоить, убедить в сказанном прежде всего самого себя. - Нас должно беспокоить другое, - продолжал он. - Мне кажется, что из записавшихся вряд ли можно будет набрать нужное нам количество руководителей среднего и низшего звеньев. А нам сейчас очень нужны будут грамотные, готовые к трудностям первого этапа начальники участков, прорабы... Рассчитывать на приезд специалистов из Москвы, других городов центральной России мы не можем. Поэтому у нас нет другого выхода, как набирать их из сибирских регионов. И не только из комсомольцев, из молодежи. Давайте расширять возрастной диапазон. Когда с жильем станет полегче, можно приглашать и многосемейных. Теперь - что касается Политбюро... Разговор там будет непростой. Нам предстоит держать ответ перед прагматиками. Их больше будет интересовать, сколько средств нужно вложить в регион, какие резервы региона можно задействовать, чтобы эти вложения окупались... Будет много вопросов, в том числе, совсем убийственных. Что-что, а вопросы там задавать умеют. И еще... Обязательно нужно подготовить плакаты к своим выступлениям. У генералов визуальное восприятие работает лучше вербального. Артем Евгеньевич, - обратился он к Федорову, - подготовьте письмо в МПС, чтобы ввели остановку поездов на Веерной и в Песках. На сегодня - все. Следующий раз встречаемся, - он посмотрел в календарь, - третьего. Все свободны. До свидания.

11

Последние две недели Виктор допоздна не уходил из здания ЦК комсомола. Журковский выделил ему комнату, и в ней он проводил за работой целые дни, делая перерывы только на сон. Днем - совещания, телефонные звонки, вечером - работа над докладом. Дома появлялся за полночь.

Только что он закончил правку окончательного варианта доклада. Послезавтра - заключительная репетиция у Белова, а еще через день - генеральное сражение, узловое событие в его жизни, когда должна решиться судьба его детища, его мечты.

Он откинулся на спинку стула и с наслаждением потянулся.

Удивительно, но тревоги он почему-то не испытывал. Было некоторое волнение, как перед трудным экзаменом, но парализующих волю подавленности, душевного трепета не было, трепета, который, казалось бы, должен быть накануне решающего, и, кто знает, может быть, рокового разворота судьбы.