– Я буду ждать. И прошу тебя, не затягивай с решением слишком долго. Было бы лучше, если бы ты поехала со мной прямо сейчас.
– Вы чувствуете себя очень плохо? – догадалась я.
– Плохо…
– Тогда подождите, я быстро.
И вот я живу в огромном Ритином доме, присматриваю за её отцом и работаю в его фирме. Он бывает в ней всё реже, но я держу его в курсе событий, ежедневно отчитываясь о текущих делах, а он помогает мне дельными советами. По вечерам мы разговариваем о Рите и просматриваем слайды с её снимками. Больше всего его интересует наш отдых в Греции. Андрей Сергеевич понимает, что груз ответственности за фирму, возложенный на меня, слишком тяжёл и я сильно устаю, поэтому попросил наговорить мои истории на магнитофон, и слушает их со мной и без меня. Однажды я показала ему фотографии Леа и пеликана Густава, и рассказала их историю.
– Красивая легенда,,. – сказал Андрей Сергеевич, когда я замолчала.
– Это не легенда, – возразила я, – на самом деле всё это происходило не так давно, а главное то, что мне повезло с ними познакомиться, и эти снимки делала я.
– Всё равно, красивая… – ответил он, и о чём – то надолго задумался.
О роли Риты и Адониса в истории этой встречи я умолчала, но он всё – таки понял, что она была. Те фотографии, на которых она снята вдвоём с Адонисом, я убрала в отдельную папку, не желая бередить его больное сердце. Коротенький видеоролик, где они вместе танцуют сиртаки, тоже смотрю только сама, и каждый раз плачу при виде счастливого лица своей подруги. Мне так не хватает её жизнелюбия и способности радоваться малейшему пустяку, как будто она заранее знал о том, что её век будет недолгим и всё, что ей отмерено, спешила исчерпать до самого дна.
Теперь я понимаю, что именно то обстоятельство, что его дочь не упоминалась в связи с историей Леа и пеликана ни разу, прозвучало для её отца как звонок. Он стал просить меня рассказывать её снова и снова. Видя его заинтересованность, я предложила записать и этот рассказ на магнитофон, но он покачал головой и сказал, что хочет слышать его из моих уст. Вскоре я заметила, что слушает он не отводя взгляда от моего лица, и с таким напряженным вниманием, словно пытается уличить во лжи. Жёсткое выражение его лица, сощуренные глаза и невольно сжимавшиеся при этом кулаки, всё говорит о том, что он всё – таки хочет докопаться до правды и узнать истинного виновника в смерти его дочери. С тех пор наши беседы стали для меня настоящим испытанием. И, хотя моей вины в смерти Риты не было, мне стало очень страшно, и я решила вернуться домой, в свою квартиру. Но у Андрея Сергеевича опять случился гипертоническийй криз, и я не смогла оставить его в одиночестве.
Вернувшись из больницы, он снова попросил рассказать историю Леа и Густава. Не дослушав до конца, неожиданно потребовал:
– Покажи мне его фотографию.
– Чью? – удивилась я.
– Ты знаешь, чью…
– Не понимаю… – пролепетала я.
– Всё ты прекрасно понимаешь, и не надо строить из себя дуру. Ты показываешь мне фотографии моей дочери, но того мужчины, с которым она проводила время в этой чёртовой Греции, не показала ни разу. Или ты думаешь, я поверю в то, что ты ни разу не сняла их вдвоём?
– Не было никакого мужчины,,, – соврала я, сама не зная зачем.
– Значит, не было? – закричал он, – и спидом она заразилась от святого духа? Зачем ты морочишь мне голову, разве я так много прошу?
– Пожалуйста, успокойтесь, вам снова будет плохо…
– Не надо меня жалеть… – протянул он почти по слогам.
Его глаза побелели от гнева, и я подумала, что он сходит с ума. Господи, ну какая же я дура, что до согласилась жить в одном доме с сумасшедшим…
– Ну!!! – рявкнул он ещё раз.
Я вздрогнула, и, сжавшись в комок, пролепетала:
– Хорошо. Конечно, фотографии есть, просто я не хотела лишний раз вас расстраивать… Но ведь то, что Риту заразил именно этот человек, ещё не факт.
– У неё их было много?
– Нет, один. Он был такой красивый, что мне показалось, она впервые в жизни полюбила по – настоящему.
– А о том, что он до сих пор продолжает жить и заражать глупых девочек ты не подумала?
– Может быть…– прошептала я, открывая заветную папку с Ритой, танцующей сиртаки вдвоём со своим божеством, возможно явившемся для того, чтобы увлечь её за собой в ад.