Полировка зеркала. Как жить из своего духовного сердца

Все это — эго, ваши представления о себе, класс мыслей о вашем самоотождествлении, мыслей о различных ролях, которые вы играете в обществе. Встречая кого-нибудь, мы спрашиваем: «Как дела? Чем занимаешься?» Но разве то, чем вы занимаетесь, не то же самое, что и кто вы есть?

Каждая из наших ролей — мыслеформа. Мы путаем с ролями свои души. Вы не видите меня в качестве души. Вы видите меня, как Рам Дасса, тело, роль. Какая разница, виолончелист ли я, пилот или учитель? Когда вы срываете с себя роли, внешней формой остается лишь тело. Тот, кто я есть, просто здесь. Вместо «Как дела?», может, лучше спросить: «Как ты есть?» Наше внутреннее существо находится за пределами формы.

Если вы живете из души и ваше сердце открыто, вы можете пробуждать другие души. Вы заходите в продуктовый магазин, и он подобен храму. Каждый человек — душа. Некоторые считают себя покупателями; другие думают, что работают здесь. Вы подходите к кассе и на миг встречаетесь взглядом с кассиром. «Ты здесь? Я здесь. Ух ты, еще одна душа!»

Если у вас есть дети, ваши дети — души. Они просто играют роли детей, а вы выступаете в роли матери или отца.

Если вы находитесь рядом с умирающим человеком и видите его в качестве души, этот переход от эго к души осуществляется легче. Если, в качестве сиделки, вы отождествляете себя со своей душой, легко можно увидеть как душу и умирающего человека и облегчить его переход.

Одну секундочку, пожалуйста!

Когда мы фиксируем момент — этот момент, ни прошлое, ни будущее, а этот момент — мы все глубже, и глубже, и глубже погружаемся во вселенское сердце бытия. Наконец, пребывание в моменте расцветает во все и ничего. Все в этом моменте. Этот момент всегда здесь. Сейчас вечно.

Эта радость, которую вы получаете от полного присутствия в моменте, приносит удовлетворенность. Удовлетворенность как практика отличается от удовлетворения. Это чувство не связано с завершением какого-либо дела. Удовлетворенность — это просто полное пребывание в моменте.

Погрузитесь в момент. Вы попадаете в момент, и вот мы находимся в моменте. Если что-то выбивает меня из момента, я говорю: «Что я здесь делаю?» или «Что блокирует мою удовлетворенность? Идет дождь. Разве дождь не делает меня довольным? Цветы так полны благодарности, и дождь просто прекрасен, эти капельки на окне. Каждая из них — как маленький глобус. И теперь я доволен».

Я доволен дремать, не думая о том, что мне нужно делать что-то еще. Я даже доволен сломанному бедру, которое лечится. Это часть стареющего тела. Но я просто есть здесь.

Когда я впервые отправился в Индию в 1966 году, я был очередным человеком с Запада, путешествующим за границу. Мы с другом ехали на «лендровере». Мы ели консервы с тунцом, слушали кассеты Вивальди, у нас были кровати и всевозможные западные удобства. На эту иностранную культуру мы смотрели из окна.

Когда мы приехали в Бенарес, священный город, куда индуисты отправляются умирать, по улицам ходили люди с проказой и разнообразными болезнями, просто ждавшие смерти. У каждого из них был мешочек из обрывков одежды с монетами на их погребальный костер, для оплаты древесины на сжигание их тел.

Когда мы ехали через город, я думал: «У этих людей нет больниц. Нет системы поддержки. Они просто ждут смерти». От этих депрессивных мыслей и повсеместной нищеты я чувствовал себя просто ужасно. Когда мы добрались до отеля, я спрятался под кроватью.

Через шесть месяцев я приехал в Бенарес вновь. Обстановка осталась такой же, но эти шесть месяцев я прожил в индуистском храме в Гималаях под попечительством своего гуру. Теперь я был уже не просто человеком с Запада, но, может быть, индо-евреем, даже, может быть, с примесью буддизма. Я начал видеть, что Бенарес — город невероятной радости, хотя он был наполнен невероятными физическими страданиями. Вместо того, чтобы видеть «несчастных людей», перегружаться их болью и отталкивать ее, я мог остановиться и посмотреть в их глаза.

Я увидел две вещи. Первое — они смотрели на меня с состраданием, как если бы я был голодным призраком, бездомным духом, который не находит себе места. И второе — сами они были довольны.

Как могли они быть довольны посреди всего этого страдания? Они были довольны, потому что, если ты индуист и умираешь в Бенаресе у священной реки Ганг, Шива шепчет тебе на ухо и освобождает тебя. Эти существа находились в нужном месте в нужное время. Они умирали в идеальном для смерти индуиста месте.

Их удовлетворенность потрясла меня. Как могли они быть настолько довольны? Это шло вразрез со всеми моими западными ценностями. Моя западная жизнь всегда концентрировалась на достижениях, желаниях, стремлениях, на том, чтобы больше делать, больше получать. Я всегда чувствовал, будто нахожусь не в том месте и не в то время, потому что должно существовать нечто лучшее. Я вечно коллекционировал последующие достижения. Но у людей в Бенаресе было то, чего мне собрать не удавалось: удовлетворенность.

Все, что вам нужно