Политическая и военная жизнь Наполеона

Я мог бы гордиться после столь славного события, увенчавшего мои соображения; но не чувство гордости внушило мои слова. Я хотел заставить трепетать Вену и предписать ей законы. Я всегда был уверен в своем превосходстве, но гордость никогда не ослепляла меня. Во всяком случае, эта выходка, сделанная с извинительною целью, была неуместна, и я почувствовал, что мог бы обойтись и без нее.

Из всей армии Макка только корпус Кинмайера, эрцгерцог Фердинанд с 3 000 кавалерии и дивизия Елашича избежали совершенного поражения; последняя, вышедшая из Ульма по дороге в Фуссен, осталась прикрывать тирольские дефиле и вскоре была также окружена.

Эрцгерцог, предоставив Вернека на произвол судьбы, следовал прежде по дороге в Нюремберг, а потом бросился на Альтмюль и Донауверт, чтоб достигнуть дороги, ведущей в Хам. Он приказал своему арьергарду идти по дороге в Нюремберг, чтоб обмануть Мюрата, успел в этом и возвратился в Богемию с 2 или 3 000 конницы.

Потомству будут лучше известны соображения Макка и Венского кабинета; пусть оно судит их. Говорили, что Макк в своей армии имел сильных противников, что не выполняли его приказаний и что разбросали армию против его воли. Все это может быть справедливо; но может ли главнокомандующий согласиться сделаться орудием погибели своей армии? Когда его ставят между славою и бесчестием, между спасением государства и потерею его армии, он должен уметь сделать достойный выбор. Запертый в Ульме, Макк должен был, по крайней мере, попытаться выйти, чтоб последовать за Елашичем по дороге в Фуссен: он успел бы и позже сдаться без выстрела.

Таким образом, я уничтожил 80 000 армию без генерального сражения, как бы мановением волшебного жезла, потеряв с моей стороны всего 6 000 человек. Начало кампании было блистательно; но, чтобы решить успех ее, нам нужно было разбить русских, шедших усиленными маршами на помощь к своим союзникам. Еще до сдачи Ульма я направил Сульта на Ландсберг и Мюнхен; Ланн и Мюрат двинулись по тому же направлению, разбив эрцгерцога Фердинанда.

Несмотря на все наши успехи, мое положение делалось затруднительно. Прусский король (Фридрих Вильгельм III), приказавший 8 сентября двинуть 60 батальонов и столько же эскадронов на Вислу для встречи русских, получил известие о насильственном переходе наших войск через Аншпах; его десятилетняя политика вдруг рушилась; всеобщий крик мщения раздался во всем государстве. Берлинский кабинет предписал образовать 4 корпуса в Гофе, Гильдесгейме, Мюнстере и резерв в Берлине. Одна дивизия вступила в Ганновер, оставленный Бернадоттом и восстановила правление курфюрста; в тоже самое время я получил ноты, коими требовали от меня удовлетворения за насильственной переход через прусские владения. Однако же совершенное разбитие Макка немного усмирило этот воинственный порыв; я отчасти на это рассчитывал: я был уверен в успехе моих действий, с той минуты, как Макк остался в Ульме; я полагал, допустив движение моих войск через нейтральные владения, что всегда буду иметь довольно времени и способов удовлетворить Фридриха Вильгельма, если мой план удастся. Чтоб рассеять вновь собиравшиеся над нами тучи, было необходимее, нежели когда-либо, воспользоваться огромными выгодами и превосходством, которое они мне доставили над первой русской армией, предоставленною нашим ударам погибелью Макка. Кутузов(21) пришел с 40 000 в Браунау на Инне, где он принял колонну Кинмайера, которую Бернадотт и Вреде преследовали и разбили в двух сражениях. Генерал Мерфельдт присоединился к ней с несколькими подкреплениями и принял над нею начальство. Первое движение неприятелей было вперед на Хааг, но известие об Ульмской капитуляции не долго оставило их в приятном заблуждении возможности наступления. Окончив распоряжения об отправлении пленных во Францию и приказав приступить к работам для обеспечения Аугсбурга от нападений, построив на Лехе сильное мостовое укрепление, я прибыл 24 вечером в Мюнхен, и, пробыв там три дня, поспешил на Инн, с довольно основательной надеждой уничтожить Кутузова подобно Макку. Без сомнения я должен был ожидать здесь более сопротивления: но неравенство способов было так велико, чте я не мог сомневаться в результатах. Сульт и Мармон также направлялись к Инну; Ланн, освобожденный капитуляцией Вернека, свернул в Баварию; даже Мюрат, преследовавший остатки армии эрцгерцога Фердинанда до Нюремберга, обратился со своею обычной деятельностью через Нёймарк в Регенсбург и прибыл к Инну почти в одно время со мною.