Полиция

А может, все это не было странным, человек ведь хочет произвести хорошее впечатление, поэтому может иногда и присочинить.

Может, все совсем наоборот и это она странная. Она ведь пыталась искать информацию о нем в Интернете. И ничего не нашла. Тогда она ввела в поисковик имя Гэбриела Бирна и с интересом прочитала, что он работал пришивальщиком глаз плюшевым медведям. А затем наконец нашла то, что искала, в разделе «Факты» «Википедии». «Супруга: Эллен Баркин (1988–1999)». На какое-то мгновение она подумала, что Гэбриел — вдовец, покинутый, как и она сама, пока не поняла, что его брак просто-напросто приказал долго жить. В таком случае Гэбриел был одиноким дольше, чем она. Или «Википедия» давно не обновляла информацию по этому пункту?

На экране пациентка безудержно флиртовала с ним. Но Гэбриел не попался на удочку, он лишь наградил ее короткой вымученной улыбкой, посмотрел на нее своими мягкими глазами и сказал какую-то банальность, прозвучавшую как стихи Йейтса.

На столе загорелся свет, и сердце ее замерло.

Телефон. Телефон звонил. Это мог быть он. Валентин.

Она взяла трубку и посмотрела на номер. Вздохнула.

— Да, Катрина?

— Он здесь.

По возбуждению в голосе коллеги она поняла, что это чистая правда, что рыбка клюнула.

— Расскажи…

— Он стоит на крыльце.

Крыльцо! Это не просто поклевка. Рыбка на крючке, господи, весь дом окружен!

— Он просто стоит. Мешкает.

Она расслышала треск рации на заднем плане. «Берите его, берите!» Катрина ответила на ее мольбы:

— Отдан приказ действовать.

Беата услышала какой-то голос рядом с Катриной. Голос был знакомым, но она никак не могла вспомнить, кому он принадлежит.

— Они штурмуют дом, — сказала Катрина.

— Поподробнее, пожалуйста.

— «Дельта». В черном. С автоматами. Господи, как же они бегут….

— Меньше эмоций, больше фактов.

— Четыре человека бегут по гравиевой дорожке. Ослепляют его светом. Остальные ждут, не выдавая себя, смотрят, что он предпримет. Он опускает то, что держит в руках…

— Он достает ору…

Громкий пронзительный звук. Беата застонала. Дверной звонок.

— Не успевает, они уже взяли его. Кладут его на землю.

Йес!

— Обыскивают его вроде бы. Что-то держат в руках.

— Оружие?

Снова звонок. Громкий, настойчивый.

— Похоже на пульт дистанционного управления.

— Ой. Бомба?

— Не знаю. Но теперь он, во всяком случае, у них. Они подают знак, что ситуация под контролем. Подожди…

— Мне надо открыть дверь. Я тебе перезвоню.

Беата спрыгнула с дивана и поспешила к двери, раздумывая над тем, как объяснить ему, что это неприемлемо, что, когда она говорит, что хочет побыть одна, она действительно хочет побыть одна.

И пока она открывала дверь, она думала о том, чего достигла. Из тихой и скромной до застенчивости девушки, окончившей ту же Полицейскую академию, что и отец, превратилась в женщину, не только знающую, чего она хочет, но и делающую все необходимое для достижения своих целей. Путь ее был долгим и иногда нелегким, но награда была так велика, что она не жалела ни об одном из сделанных шагов.

Она взглянула на мужчину, стоящего перед ней. Отраженный от лица свет упал на сетчатку глаза, превратился в зрительный образ и насытил fusiform gyrus информацией.

Позади нее звучал успокаивающий голос Гэбриела Бирна; кажется, он сказал: «Don’t panic».[59]

Ее мозг уже давно узнал лицо этого мужчины.

Харри почувствовал приближение оргазма. Своего собственного. Сладкая-пресладкая боль, напряжение мускулов спины и живота. Он закрыл дверь в свои видения и открыл глаза. Под собой он увидел Ракель, уставившуюся на него стеклянным взором. На ее лбу выступила вена. При каждом его толчке по ее телу и лицу пробегала волна дрожи. Казалось, она хочет что-то сказать. И он обратил внимание на то, что взгляд ее не был страдальческим и обиженным, как обычно перед оргазмом. В нем было что-то другое, такое выражение он видел всего лишь раз, но в этой же комнате. Он заметил, что она обеими ладонями держится за его запястье и пытается убрать его руку со своего горла.

Он ждал. По какой-то причине он не ослаблял хватки, пока не почувствовал, как в ее теле нарастает сопротивление, а глаза начинают вылезать из орбит. Тогда он отпустил ее.

Ракель с трудом сделала вдох.

— Харри, — прохрипела она сиплым, неузнаваемым голосом, — что ты делаешь?

Он посмотрел на нее. Ответа у него не было.

— Ты… — она закашлялась, — ты не должен был держать руку так долго!

— Прости, — сказал он, — я немного увлекся.

А потом он почувствовал его приближение. Не оргазма, но чего-то похожего. Сладкая-пресладкая боль в груди, поднимающаяся к горлу и выше, расползающаяся за глазами.

Харри повалился на кровать рядом с ней. Зарылся лицом в подушку. Почувствовал, как потекли слезы. Он отвернулся от нее и стал глубоко дышать. Он сопротивлялся. Черт, что с ним такое случилось?

— Харри?

Он не ответил. Не смог.

— Что-то не так, Харри?

Он помотал головой.

— Просто устал, — сказал он в подушку.

Ее рука легла ему на шею, нежно погладила, а потом обняла его за грудь. Ракель тесно прижалась к его спине.