Полюби дважды

Он знал, почему у него возникло это желание. Отправившись в Лондон, чтобы побольше узнать о Родни Стоуне, он заодно решил нанести визит в монастырь сестер Девы Марии. Этот визит он долго откладывал, но теперь настала пора, и он попросил мать-настоятельницу принять его. Мать-настоятельница отнеслась к нему недоверчиво, даже несколько предвзято. От сестры Эльвиры она узнала, что Лукас, скомпрометировав Джессику, решил жениться на ней, но благородство молодого человека не произвело на пожилую монахиню большого впечатления. Мать-настоятельница сразу заявила, что, если общественное мнение осудит Джессику и сделает ее пребывание в Хокс-хилле невозможным, девушка всегда может вернуться в монастырь.

Возможно, он был слишком откровенен. Черт возьми, он действительно был слишком откровенен в разговоре со старой монахиней, но мысль о том, что Джессике придется провести всю жизнь в монастыре, разожгла в нем желание открыть матери-настоятельнице глаза на то, кем на самом деле была ее питомица. Он сказал преподобной матери, что по характеру Джессика в монахини не годится, она — ласковая, трепетная натура, женщина, рожденная для семьи, для мужа и детей. Но если он не женится на ней, кто-нибудь другой вряд ли справится с девушкой со столь необузданным характером. Вот тогда-то ей и придется заточить себя в монастырских стенах на всю оставшуюся жизнь. Если этого желает Джессике мать-настоятельница, то она совершенно не знает свою подопечную.

Он много раз вспоминал эту беседу, перебирая в уме каждое слово, но так и не смог понять, что же убедило мать-настоятельницу поддержать его решение. Он ожидал, что ему укажут на дверь, но вместо этого монахиня пригласила его посмотреть монастырь, а когда они вернулись в ее комнату, предложила гостю стаканчик бренди. Следующие полчаса они говорили Джессике.

Девушка, о которой рассказала Лукасу мать-настоятельница, не имела ничего общего с Джессикой, которую знал он. Ее называли «сестра Совершенство»? Монахиня с безупречным поведением? Он ничего не понимал. Но точно так же он не мог представить себе Джессику в затхлых монастырских покоях, неукоснительно соблюдавшую монастырский устав.

Ее жизнь с отцом сладкой нельзя назвать, но по крайней мере девушка была свободной, могла уходить и приходить, делать, что ей вздумается. Всей душой она тянулась к людям, к жизни. Он помогал ей, наблюдал, как она взрослеет, и опекал вовсе не потому что жалел ее, а потому, что его сердце пленил этот очаровательный ребенок.

С тех давних пор ничего не изменилось, и в то же время изменило все. У него с Джесс не осталось общих воспоминаний, и теперь они начинали все сначала. Как посоветовала ему мать-настоятельница, он должен выбросить из головы все мысли о девочке, которую прежде знал, и помнить лишь о том, что Джессика знает только монастырскую жизнь.

Он принял это как данность, но с трудом представлял себе, как это скажется на их совместной жизни.

Я стану твоим мужем на твоих условиях.

Неужели это его собственные слова? Он надеялся, что сможет сдержать обещание.

В полутемном коридоре по пути в бильярдную ему пришлось увернуться от слегка подвыпившей, любвеобильной горничной, которая никак не хотела отстать от него. Он так и не привык к балам арендаторов, которые ежегодно устраивал Руперт. Это было развеселое сборище, на котором арендаторам и их хозяевам полагалось быть на равных. По этой же причине девушки из прислуги становились чересчур смелыми, и многим их избранникам, в том числе и Лукасу, приходилось быстро ретироваться.

Открыв дверь в бильярдную, лорд Дандас сразу попал в толпу тех, кто искал здесь укрытия. Под потолком висели клубы табачного дыма. Шум голосов, стихший было при его появлении, опять набрал силу, когда выяснилось, что явился не лакей с бутылкой бренди, обязанный следить, чтобы не пустовали стаканы, которые сжимали в руках многие из присутствующих здесь джентльменов.

Пробираясь сквозь толпу, Лукас нечаянно задел локтем одного из игроков и извиняюще улыбнулся ему. Однако улыбка исчезла, когда он узнал пожилого мужчину.

— Сэр Мэтью? — неуверенно произнес Лукас. Он полагал, что сэр Мэтью не посещает балы арендаторов.

Сэр Мэтью учтиво поклонился.

— Лорд Дандас, — холодно произнес он.

Теперь они не могли избегать друг друга. Они были вынуждены обменяться несколькими любезными фразами.

— Я думал, — начал Лукас, растягивая слова, — что вы ни ногой из Лондона до начала охотничьего сезона.

— А я думал, — точно так же растягивая слова, произнес сэр Мэтью, — что Джессика Хэйворд занимает последнее место в ряду ваших возможных невест. Но ваша мать убедила меня, что вы женитесь по любви. Поздравляю вас, сэр Лукас.

Оказавшиеся рядом джентльмены дружно расхохотались. Лукас присоединился к всеобщему веселью, хотя больше всего ему хотелось съездить кулаком по красной физиономии сэра Мэтью. Он не собирался верить слухам о том, что этот мужчина и его мать снова стали друзьями. Сплетни только разжигали в нем ярость.