Полкоролевства

О «Полном компендиуме» Бенедикт говорил не без иронии.

— Детьми, — рассказывал он Гретель, девушке, с которой жил, — мы всегда рисовали дядю Джо Бернстайна как человечка из палочек. А этот офис ему нужен, чтобы там предаваться своим завиральным идеям. Ну и Бети, свою зануду дочку, занять чем-то.

Гретель (она служила в австрийском консульстве) заметила:

— Ну да, а еще он знал, что и ты ищешь работу.

Бенедикт не нашелся, что ответить. И сказал:

— Первую неделю я только разбирал его библиотеку: книги о древних наводнениях и все, когда-либо и кем-либо написанное, о метеорах, пророчествах гибели мира и Страшном суде всех видов.

Джо — как всегда с улыбкой — вошел в комнату, которую Бети и Бенедикт делили с Элом Лессером — последним из нанятых им сотрудников, молодым компьютерным гением из Гарварда. Сегодня завиральной идеей Джо было антивоенное биологическое оружие.

— Ах, Бенедикт, как нам не хватает твоего отца. — Бернард Фридгольд был известным эпидемиологом, и Конкорданс-центр нередко обращался к нему за консультацией. — Проект назовем «Насморк». Подберите специалистов по производству, хранению, транспортировке и стратегическим средствам доставки возбудителей простуды в оперативные штабы каждой из двух противоборствующих сторон. Обе армии, ни о чем не ведая, исчерпают свои запасы носовых платков и возжелают улечься в постель, а не воевать!

Бети возвела очи горе. Эл и Бенедикт не спускали глаз с Джо — ему были привычны такие взгляды: собеседники ожидали ударной концовки, но не распознали ее. Он усмехнулся, сказал:

— Это только идея, — ушел в свой кабинет, но тут же вернулся: — Проект «Неисправная кнопка». Найдем хакеров, они выведут из строя кнопку, и ядерная бомба не взорвется.

— А есть ли такая кнопка?

— Вряд ли, — ответил Джо. — А потому положимся на закон Мэрфи: «То, что должно взорвать ядерную бомбу, может выйти из строя».

— Ну папа!

Джо протянул Бети брошюрку в ярко-красной обложке, озаглавленную: «Авторитетное руководство по терроризму».

— И что я должна с этим делать? — спросила Бети.

— Свяжись с экспертами Конкорданса, список я тебе дам, они могли бы дать нам статьи по способам нападения, оружию, направлениям ударов, источникам финансирования, целям.

— По-моему, Бенедикт считает, что ты спятил, — сказала Бети, когда они возвращались домой. Отец обдумал ее слова:

— Что ж, может быть, он и прав, — сказал он.

Джо Бернстайн не ждал, что раздражительную Бети, или кроткую Дженни, или этих заносчивых юношей в офисе мысль о надвигающейся катастрофе поглотит так же, как его. Сон, завершающий их еще короткие жизни, не был привязан к урочному часу; они не могли представить себе собственный конец, а значит, не верили в него. Джо ставил себе в заслугу то, что внимательно следил, как развивается его болезнь, и ставил в заслугу человечеству то, что со времен Ура Халдейского до наших дней оно с охотою играет идеей собственного конца. На дверях офиса на Пятьдесят седьмой улице и на фирменных бланках Бернстайна красовалась эмблема: широко открытый глаз.

Как-то утром Джо позвал всех в свой кабинет и кивнул на окно, выходящее на Пятьдесят седьмую улицу.

Бенедикт подсознательно ощущал завывание «скорой помощи», увязшей в пробке на пересечении с Седьмой авеню, еще из соседней комнаты.

— Окажись я в последний раз в ней, — заметил Джо, — и сценарий моего конца света мог бы осуществиться!

— Ну папа! — протянула Бети.

А Бенедикт все смотрел в окно.

— Вот что я вам скажу. Сиди я в той «тойоте», подумал бы: если уступлю дорогу «скорой», то завязну за белым внедорожником, а обойти автобус «скорой» не помогу. Поэтому я бы не стал ничего предпринимать. Так обычно и поступают.

— Так, — подтвердил Джо, — обычно и поступают. А теперь представь — средь бела дня теракт в Мидтауне[2]. Ни одна «скорая» не пробьется. Люди забьют Ист-драйв и Уэст-драйв — они же не будут знать, что мосты перекрыты.

Эл был слишком молодой, фильмов времен Второй мировой видел мало, войну представлял себе плохо и поэтому вопросительно взглянул на Бенедикта: «Что-что?!»

Когда все трое вернулись к себе, Эл повторил свой вопрос вслух:

— Что еще за теракт средь бела дня в Мидтауне?

— Террористы идут! Террористы идут! — пропел Бенедикт.

Эл рассмеялся. Они повернулись — проверить, не слышит ли их Бети, которая сидела в дальнем углу комнаты. Она опустила голову.

Эл Лессер понизил голос:

— И почему он вечно улыбается?

— Ох уж эта ухмылка дядюшки Джо. Она у него в крови.

— Для чего здесь новый компьютер? — спросил Бенедикт у Джо.

— Я взял на работу Люси.

— Джо, Джо, ну скажите мне, что это шутка!

Люси была вдовой Берти Фридгольда и матерью Бенедикта.

— Пока не привезли стол, — сказал Джо, — она может сидеть за швейной машинкой.

До тех пор никто не удосужился выяснить, куда следует позвонить, чтобы кто-нибудь забрал наконец эту допотопную машинку с ножным электроприводом, десяток рулонов ткани — цветастой, полосатой, узорчатой — и коробки с катушками перепутанных разноцветных ниток, оставленные усопшим ателье женской одежды.