Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

У меня были все причины полагать, что Есиев и его коллеги пользовались доверием нашей мурманской штаб-квартиры, и я боялся доложить о данной встрече в отсутствие генерала Меинарда, поскольку в этом случае мой осведомитель вряд ли избежал бы мести. Мне пришлось дожидаться возможности доложить о случившемся генералу лично и в устной форме. За исключением этого ничего нельзя было сделать, разве что принять все возможные меры предосторожности против этих вероломных планов и одновременно не раскрыть свою осведомленность о готовящемся предательстве. Эти меры вызвали определенные разногласия, о которых я упоминал выше, между мной и нашим временным начальником штаба, однако я не мог доверить столь важную информацию бумаге, и я также боялся, что получатель не разберется в ситуации и проконсультируется с одним из своих русских советников — шаг, который стал бы сигналом к немедленному уничтожению лояльных нам друзей.

Примерно в это же время на мораль британского гарнизона в Кеми оказал позитивное влияние визит капитана Филиппа Броклехерста из «Сверкающего Десятого» <Десятый королевский гусарский полк, «Сверкающие»>, приехавшего, чтобы купить лошадей для транспортных нужд. После него приехал знаменитый капитан Брокас Барроуз, кавалерийский офицер, на тот момент находившийся на секретной службе. Он снабдил нас новой информацией, которая помогла разобраться в различных группах внутри белого движения. Из нее следовало, что излишний оптимизм был абсолютно не к месту, однако благодаря его чувству юмора мы сумели сохранить разумный взгляд на ситуацию.

Через Кемь проезжал капитан Стенхаус, также известный как «Стенни». Он готовил собачьи упряжки для зимней поездки сэра Эрнеста Шеклтона[34]. К сожалению, я пропустил приезд самого Шеклтона в Кемь, так как уезжал на это время вглубь округа, однако позже мне удалось подробно рассказать ему о ресурсах и нуждах Карелии — эта информация была нужна ему для оценки дальнейших действий.

Для того, чтобы снять с капитана Гаррисона часть тяжелой работы, вызванной примитивной санитарией среди растущего населения, прибыл еще один медик, капитан Мьюир. К нам также был прислан в качестве переводчика лейтенант Ники Менде, англичанин, который родился в России и уехал в Англию, чтобы вступить в британскую кавалерию. Он оказался надежным и тактичным другом, заслужившим общее уважение. За ним приехал капитан Уилльямс, брат знаменитого актера Валентина Уилльямса. Из этого офицера получился отличный адъютант при гарнизоне, и нам было очень жалко отпускать его обратно в Англию, так как он прекрасно знал людей, с которыми ему пришлось иметь дело, и давал ценные советы для поддержания боевого духа войск во время долгой зимы, которая еще только начиналась.

ГЛАВА 8.

ЗИМА В КЕМИ, 1918 г.

Выпал первый снег, за ним ударили морозы, и передвигаться по рекам стало невозможно. Однако к этому времени мы уже создали достаточно запасов, чтобы гарнизон и население Карелии не испытывали трудностей до того, как лед достаточно окрепнет и сможет выдержать вес транспорта. Солнце появлялось на короткое время, почти не поднимаясь над горизонтом, но сумерки продолжались достаточно долго, а когда небо было чистым, звезды светили так ярко, что были видны объекты на расстоянии до 200 ярдов. В морозные ночи северное сияние давало достаточно света, чтобы увеличить эту видимость вдвое.

Северное сияние обычно предшествовало южному ветру. В нем свет принимал самые удивительные формы: от точного повторения поисковых прожекторов военного флота до мерцающих разноцветных огоньков на сцене во время постановки рождественской пантонимы, только вместо замкнутого пространства сценой являлось все небо.

Незадолго до Нового года нам посчастливилось наблюдать особенно изумительное северное сияние, когда весь небосвод превратился в огромный мерцающий купол света, по которому от зенита во все стороны к темной линии горизонта стремились сверкающие золотые искры. Едва заметное свечение, отражавшееся от покрытой снегом земли, нисколько не уменьшало грандиозную красоту зрелища, от которого захватывало дыхание и которое длилось в течение нескольких часов.

Мне казалось, что у карелов должно иметься какое-либо сверхъестественное объяснение этому электрическому явлению, но в ответ на мой вопрос они всего лишь сказали, что скоро с юга придет вьюга. На морских пехотинцев это произвело большее впечатление. Они благоговейно молчали, лишь изредка восклицая: «Ничего себе!»