Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

…В конце концов, я встретил генерала Нагента <которому Крозье отправил письмо> и после того, как ушел Вудс, обсудил с ним этот вопрос. Мне было искренне жаль полковника Вудса, хотя я и знал: случилось то, что должно было случиться, — поэтому при первой же возможности я похлопотал за него в Военном министерстве, в результате чего он отправился на север России со своей секретной миссией.

В конечном итоге, на этот раз Военное министерство согласилось с Крозье, что Вудс был талантливым, но «неудобным» человеком, чьи таланты лучше всего могли проявиться на расстоянии. Можем ли мы доверять свидетельствам Крозье по поводу этих событий? Как кажется, на эту проблему стоит взглянуть и с другой стороны — были ли у него в 1930-х гг. причины что-то утаивать? В его мемуарах едва ли можно найти места, написанные с целью возвеличить или оправдать себя (основные причины, ради которых авторы мемуаров берутся за перо), поэтому нет особой причины — при отсутствии других фактов — не доверять им[140]. Другой вопрос — в чем коренились проблемы, из-за которых Вудс потерял командование над батальоном: в конфликтах школьных лет, в личном соперничестве или в политических разногласиях? Скорее всего, этого мы никогда не узнаем.

ГЛАВА 6.

КОРОЛЬ КАРЕЛИИ (1).

ИНТЕРВЕНЦИЯ НА СЕВЕРЕ РОССИИ, 1918 г.

Примерно к концу первого тысячелетия нашей эры карелы, народ финно-угорской группы, мигрировали из центральной евразийской равнины на северо-запад и заселили пространство между Белым морем и Финским заливом, которое представляло собой субарктические территории, покрытые озерами, болотами и хвойными лесами. В течение следующих веков два враждебных друг другу государства, Швеция (позже Финляндия) с запада и Новгород (позже Московская Русь, Российская империя и, наконец, Советская Россия) с востока раз за разом сталкивались в конфликтах, оспаривая друг у друга эти пограничные земли.

Карельская земля была впервые разделена в XIV в., и местные жители, оказавшиеся по разные стороны неопределенной и постоянно меняющейся границы, постепенно стали отличаться друг от друга диалектами, культурой и религией. С тех пор история Карелии с обеих сторон границы характеризовалась и формировалась длительными периодами, в течение которых обе ее части отдалялись друг от друга в своем развитии, этот процесс постоянно перемежался организованными для возврата Карелии кампаниями как с востока, так и с запада; при этом обе стороны старались навязать друг другу свои политические, административные, культурные и религиозные условия и игнорировали интересы самих карелов[141].

Уже со Средневековья население восточной (русской) Карелии было — по крайней мере, формально, — православным, хотя определенные языческие обряды сохранились вплоть до начала XX в. Жители южной части этой территории, примерно между Ладожским и Онежским озерами, — она стала называться Олонецкой Карелией — жили в соседстве с русским населением. Это оказало сильное влияние на развитие их языка и культуры. В начале XVIII в. Петр Великий начал строить на берегах Финского залива новую столицу, Санкт-Петербург, и это быстро изменило облик юго-восточной Карелии: благодаря бескрайним лесам и торфяным болотам, запасам руды и других полезных ископаемых у нее сформировались тесные связи с новой имперской столицей, куда она поставляла корабельный лес, дрова и строительные материалы, а также оружие и другую продукцию, производимую на Петровском заводе на западном берегу Онежского озера.

Петровский пушечный завод вырос в город Петрозаводск. К 1788 г. в Петрозаводске (ставшем к тому времени административной столицей Олонецкой губернии) и Петрозаводском уезде проживало 50 тыс. жителей (из них 83% были государственными крестьянами)[142]

. В течение XIX в. до 20 тыс. крестьян Олонецкой губернии, примерно 10% всего ее населения, каждый год уходили работать на заводы в Санкт-Петербург или Ригу[143]. Русские составляли почти 60% населения Олонецкой губернии, в то время как доля карелов составляла от 15 до 20% (в 1897 г. это составляло примерно 60 тыс. человек). Проживали они в северо-западной части Повенецкого уезда, северо-восточной части Петрозаводского уезда и в Олонецком уезде[144].