Полковнику нигде…

Самое обидное, что и возразить КиберБарсу было нечего: сейчас главному редактору предстояло отправиться на организованную, по просьбам читателей, срочную пресс-конференцию, для того чтобы объяснить случайный конфуз ошибкой корректоров, по недосмотру пропустивших подброшенную идеологическими врагами фальшивку.

— Бдительность, бдительность и еще раз бдительность! — так шеф собирался завершить свое выступление.

— И нечего соваться в политику, если смыслишь в ней, как орионец в поэзии! Мало тебе, что ли, других разделов? Там можешь делать все, что хочешь! — бросил дракон оскорбленному соратнику, уходя на ответственное мероприятие.

Кибера душила обида. Выговор косвенно подтверждал его некомпетентность и непригодность для руководящей работы! Но он же хотел как лучше и просто неудачно использовал где-то подслушанную красивую фразу!

Окончательно добило Барса появление Ай-Вана. Явившись в опустевшую редакцию и небрежно поприветствовав старого приятеля, маг грубо спросил, нет ли на работе кого-нибудь поумнее. Поумнее его, сверхразумного робота! И маг еще уточнил, что имеется в виду полковник, Грыз или хотя бы Капитолина Николаевна!

Старший магистр вовсе не хотел никого обидеть. У него просто возникла отличная идея по возможности использования магического приема по локальному свертыванию пространства в политических целях, в борьбе против обнаглевших орионцев и эриданцев.

Если бы речь шла о науке, никто разумней Кибербарса магистру бы и не понадобился. Но в политике, в отличие от некоторых, Ай-Ван на себя брать ответственность не стремился. Спасибо, хватит. Уже обжегся. На сионизме. Пусть теперь начальство решает.

Но все это знание пришло к киберу намного позже. Сейчас же он вознамерился ответить нахалу в его собственном стиле. И даже начал было говорить: — А не пошел бы ты…?

Закончить Киберьбарсу не удалось. Маг, с громким хлопком, испарился. Ай-Вану было некогда. Барса опять недослушали. Проигнорировали. Недооценили. С ним не посчитались.

Это был самый подходящий момент для осуществления продуманных, долго вынашивавшихся планов мести. Кровавой вендетты. У Барса накипело. И в кои-то веки он остался в редакции один, без контроля. И разрешение на публикацию (от Грыза — в любом отделе, кроме политики) было получено.

В первую очередь, следовало поставить на место бессовестного, забывшего все его благодеяния, зазнавшегося писателя.

— Я его, можно сказать, от психушки спас. В люди вывел. В главные редакторы. И вот она благодарность! Человеческая справедливость!

Месть, разумеется, должна была быть личной. Не стоило вредить общему делу: за время работы в редакции Барс тоже нахватался революционных идей.

Средство скомпрометировать главного редактора, по мнению разборчивого мстителя, у него имелось. И средство это отлично подходило для того, чтобы продемонстрировать полную никчемность, профнепригодность писателя для редакторской работы и необходимость заменить его добросовестным, компетентным заместителем.

С этой целью Кибербарс решил воспользоваться припрятанными в объемистой памяти и совершенно забытыми полковником в суете политической борьбы любовными письмами Виорики Степановны, совершенно не предназначавшимися для публикации.

Компьютер считал себя сверхразумным. С его точки зрения — причем, с точки чистого разума, его мнение оказалось бы совершенно справедливым, — письма драконши были нестерпимо сентиментальными, слезливыми, банальными, занудными и вызывающими непреодолимое отвращение ко всем задействованным в них положительным и отрицательным героям.

Ловкий ход — публикация этого жуткого бреда в разделе «Письма читательниц» — должен был, по мысли хитроумного робота, дискредитировать, смешать начальника с грязью, наглядно продемонстрировав его истинную, низкопробно-вульгарную, недостойную высокого, занимаемого им поста, тайную сущность.

К реализации коварного плана комп приступил незамедлительно, поместив в ближайшем номере газеты сразу несколько первых писем несчастной страдалицы.

Эффект этого опрометчивого поступка оказался для Барса совершенно непредсказуемым. Читатели и литературные обозреватели откликнулись на следующий же день. Последовавший за публикацией «трогательной, глубоко-личной, пронзительно-искренней, подсознательно-философской», по мнению непредвзятой критики, любовной переписки главного редактора суровой партийной газеты «Пожар!!!», шквал читательских писем в четыре раза увеличил объем работы редколлегии и тиражи партийного органа, а также вызвал значительную перегрузку альтаирской электронной почты.

Среди этих восторженных и возмущенных посланий были как предложения руки и сердца в адрес Виорики Степановны, так и аналогичные — в адрес главного редактора. Имелись там и посвященные им обоим и каждому в отдельности лирические произведения, предложения юридических и финансовых услуг, а также многочисленные фотографии преданных поклонников.