Полководец

Хозяин не ответил. Он как будто не услышал. Хотя, конечно, на самом деле все он прекраснейшим образом слышал, просто не счел нужным реагировать. А зачем? Кто к нему обращается? Гость, друг, собеседник?

Денис прикусил губу. Мысль о собственной глупости оказалась просто невыносимой. Он готов был рычать и скрежетать зубами. Вместо этого он вдруг всхлипнул.

— Установим его в лаборатории, — сказал Церангевин, обращаясь к кому-то из своих слуг. — Полагаю, сейчас это должно подействовать. Я улучшил формулу…

Слуга тихо откликнулся:

— Если вы добьетесь успеха, господин, можем ли мы рассчитывать…

— Вы будете следующими, — заверил Церангевин. — Я должен быть абсолютно уверен в успехе прежде, чем применю формулу к себе.

— Ваша жизнь слишком драгоценна, чтобы рисковать ею, — согласился слуга. — Я хотел сказать… Мы все верим. Любой из нас.

Слуга наклонился над Денисом. Полуоткрыв рот, Денис наблюдал за ним. Обычный человек, не злодей, даже не подручный палача. Довольно скучный с виду. У него волосы пахли чесноком.

Лязгнули замки. Колесо открепили от кровати и понесли, взявшись вчетвером, куда-то вниз, затем через сад, в оранжерею. Странно. Денис косил глазами, даже пытался острить, чтобы показать, что он находит свое положение в чем-то забавным. И уж во всяком случае ничего не стесняется.

— Привет! — крикнул он садовнику, которого, как ему показалось, узнал.

Садовник даже не повернул головы в его сторону. Тем не менее Денис не позволял себе скиснуть. «Хорошо, что Арилье меня сейчас не видит», — подумал он и тут же понял: наоборот, очень и очень плохо, что здесь нет Арилье! Не имеет значения, какими остротами разразится эльф. Никто, кроме старого друга, ему не поможет. А старый друг даже не знает, что Денис вернулся в Истинный мир и попал в неприятность. Хе-хе, назовем это неприятностью. В общем-то, забавно.

— Жестковат гамак, — произнес Денис, не обращаясь ни к кому в особенности. — Зато надежно. Не свалюсь.

Никто даже ухом не повел. Ну и не надо. Не больного хотелось.

Церангевин задумчиво говорил, обращаясь к кому-то невидимому:

— Этот парнишка — он из замка Гонэл, а у меня давние счеты с тамошней солдатней… Слушай. Был у меня некогда друг и ученик, некий Эахельван. Тролль, и притом из довольно высокой касты. Я многому сумел научить его… Правда, в какой-то момент наши пути разошлись, и он меня покинул. Решил продолжить исследования в другом месте. — Церангевин горько усмехнулся.

— Я никогда бы так не поступил, учитель, — послышался негромкий, благоговейный голос его собеседника.

Церангевин с полным равнодушием пропустил эту фразу мимо ушей.

— Возможно, мы расстались немного… резко, но это не отменяет и не зачеркивает нашей дружбы, — продолжал он.

— Однако этот Эахельван был троллем, учитель?

— Да, я это уже упоминал… Не все тролли — кривоногие плоскорожие чудовища с тупой башкой и примитивными желаниями, как мы привыкли считать. Я не говорю о троллях из высшей касты, даже о Мастерах, вроде Морана… Нет, тролли приличного, хотя и не слишком аристократического происхождения тоже могут обладать довольно тонкими желаниями и сложной душевной организацией. Не говоря уж об интеллектуальных способностях. Вот таким и был мой бывший друг, Эахельван.

— Где он теперь, учитель? По-прежнему в замке Гонэл?

— Они убили его, — сухо произнес Церангевин. И долго, долго молчал. Потом вздохнул и прибавил: — Видишь ли, Гонэл установила над всеми входами в замок особые каменные фигуры. Это барельефы, изображающие разных зверей: дракон, птица, кошка, леопардовая собака — и так далее. Солнце озаряет их попеременно, так что они как будто бы служат для распознавания времени суток. Ну и для украшения — чтобы любоваться. Но имеется еще и третье, главное, их назначение. Как все наиболее важное, оно-то и оставалось скрытым для всех людей и всех эльфов. Знали об этом лишь немногие, и Эахельван — в их числе.

— Что же это за каменные звери? — спросил лаборант.

— Печати, — коротко ответил Церангевин. — Они запечатывают вход в замок любому, в чьих жилах имеется троллиная кровь. Когда Эахельван вошел в замок, зверей этих еще не было, а потом, в одну ночь, они были установлены… И он не покидал больше замка, чтобы не пересекать роковую черту, — до тех самых пор, пока защитница Гонэл не заставила его сделать это.

Денис похолодел. Он хорошо помнил Эахельвана, чудаковатого старика ученого, которого по приказанию защитницы Гонэл притащил в подземелье. Денис тогда чувствовал себя отвратительно. А Эахельван во всем признался и умер спустя два дня. Правда, умер он спокойно, и Гонэл была с ним до последнего вздоха, и даже похоронила его с честью… Но все равно, лучше бы Церангевину не знать всех подробностей этой смерти.

К счастью, хозяин усадьбы действительно не знал о том, что непосредственный исполнитель невольной расправы над Эахельваном — у него в руках. Ну, и на том спасибо.

Интересно все-таки, в чем же Денис успел провиниться? И что они намерены с ним делать?