Полмира

– Ты, похоже, весьма довольна всем этим, – сказал Бренд, и задохнулся, залезая в холодную воду.

– Я лучше подниму десять кораблей, чем буду тренироваться со Скифр.

Дождь пошел сильнее, так что уже с трудом можно было отличить, в реке они или нет, все промокли насквозь, волосы и бороды слиплись, одежда прилипала, вода текла по напряженным лицам.

– Никогда не плавай на корабле, который не можешь утащить! – прорычал Ральф сквозь сжатые зубы. – Поднимай! Поднимай!

И с каждым выкриком раздавался хор хрипов, рыков и стонов. Все мужчины, да и женщины, прилагали все свои силы. Жилы натянулись шее Сафрит, рифленые зубы Одды сжались в животном рыке, и даже Отец Ярви тянул свой здоровой рукой.

– Наклоняйте его! – зарычал Ральф, когда они вытащили корабль из воды. – Но нежно, как любовницу, а не как борца!

– Если я наклоню его как любовницу, получу я поцелуй? – крикнул Одда.

– Я поцелую тебя кулаком, – прошипела Колючка сквозь сжатые зубы.

Стало темно, как в сумерках, и Тот Кто Говорит Громом пророкотал вдали, когда они перевернули Южный Ветер, и нос с кормой глубоко закопались в болотистую землю. Теперь они взяли его под верхние перила кверху дном и тащили по берегу. Их сапоги месили землю в скользкую грязь.

– Тише! – крикнул Отец Ярви. – Мягче! Немного на меня! Да! И опускаем!

Они опустили корабль на бочки, и Одда взвизгнул и затряс рукой, потому что ее придавило. Но это было единственным повреждением, и Южный Ветер встал прочно. Промокшие, измотанные и задыхающиеся, они забрались под корпус и сжались в кучку в темноте.

– Неплохая работа, – сказал Ральф, и его голос отразился странным эхом. – Полагаю, мы уже почти сделали команду из этого сборища болванов. – Он хихикнул, и остальные к нему присоединились. И вскоре все уже хохотали, похлопывали друг друга и обнимались, поскольку знали, что проделали отличную работу, и каждый работал ради другого, и это всех сплотило.

– Из него получился знатный замок, – сказал Досдувой, хлопая по доскам над головой.

– И в такую погоду я ему за это весьма признателен, – сказал Одда.

Ливень уже барабанил, падая сплошной стеной, и стекал с перил Южного Ветра, которые стали карнизом их крыши. Все слышали, как рядом трещал гром, и ледяной ветер завывал вокруг бочек. Колл прижался плотнее, и Бренд обнял его рукой, как он обнимал Рин, когда они были детьми совсем без крыши над головой. Он почувствовал, как Колючка своим твердым, словно деревянным плечом плотно прижалась с другой стороны и шевелилась, тяжело дыша. Он и ее хотел обнять, но был не в восторге от идеи получить кулаком по носу.

Возможно, ему следовало бы сказать ей, что это он ходил к Отцу Ярви. Что из-за этого он потерял свое место в королевском набеге. Может, это, по крайней мере, заставило бы ее думать дважды, прежде чем снова задевать его своим веслом или своими оскорблениями.

Но знали боги, он был не мастак говорить. И еще лучше боги знали, что Колючку тоже нелегко разговорить. И чем сильнее все скрывалось в прошлом, тем говорить было труднее. Не было похоже на «хорошее», если она станет его должницей таким образом.

Так что вместо этого он продолжал молчать, давая ее плечу прижиматься к своему, а потом почувствовал, как она вздрогнула, когда что-то тяжелое ударило по корпусу корабля.

– Град, – прошептала Скифр. Стук усилился, стал громче, еще громче, громыхало, словно удары топоров по щитам, и некоторые члены команды испуганно уставились вверх, другие бросились на землю, а кто-то закрыл руками голову.

– Посмотрите. – Фрор поднял градину, закатившуюся под лодку – шипастый и шишковатый кусок льда размером с кулак. Во мраке снаружи Бренд видел, как градины барабанили по мокрой земле, отскакивали и перекатывались.

– Думаете, боги на нас сердятся? – спросил Колл.

– Это замерзший дождь, – сказал Отец Ярви. – Боги ненавидят тех, кто плохо планирует, и помогают тем, у кого есть хорошие друзья, хорошие мечи и здравый смысл. Вот тебе мой совет, поменьше волнуйся о том, что могут сделать боги, и побольше о том, что можешь сделать сам.

Но все равно Бренд слышал множество молитв. Он бы и сам помолился, но никогда не умел выбирать правильных богов.

Скифр вопила по меньшей мере на трех разных языках, ни один из которых он не понимал.

– Вы молитесь Единому Богу или нескольким? – спросил он.

– Всем сразу. И рыбному богу баньев, и духам деревьев шендов, и великому восьмирукому Топалу, который, как думают в Альюксе, пожрет весь мир в конце времен. Друзей никогда не бывает слишком много, а, мальчик?

– Ну… наверное?

Досдувой печально смотрел на ливень.

– Я обратился в веру в Единого Бога, когда его священники сказали, что он принесет мне удачу.

– И как, сработало? – спросил Колл.

– Пока что не очень, – сказал здоровяк. – Но это возможно оттого, что я недостаточно предаюсь поклонению ему.

Одда сплюнул.

– На вкус Единого Бога ты кланяешься всегда недостаточно низко.

– В этом он и Праматерь Вексен очень похожи, – прошептал Ярви.

– А ты кому молишься? – пробормотал Бренд Колючке. Ее губы безмолвно шевелились, а сама она сжимала что-то на ремешке вокруг ее шеи.