Полночь

После той ночи, все знали, что я хоть и хилый на вид, но постоять за себя могу, и особо ко мне никто не лез. Для этого у них был малыш Шур также именуемый монетой, у него была железная монета и он постоянно ее крутил, перекатывая между пальцами, и отчаянно дрался с любым кто ее хотел забрать. Он был такого же небольшого роста, на несколько лет меня старше, и вырос сиротой на улицах города, бегая мелким щенком в стае таких же безжалостных шакалят. И почти все в банде его шпыняли. Но справедливости ради, эта участь была не только его, через это проходили все кто рос на улицах.

Вообще любое криминальное общество состоит из людей наполненных жестокостью, ведь именно она и помогает им выживать. И чем больше жестокости в человеке тем выше он в криминальной иерархии. Одним из таких жестоких ублюдков тут был Зим три вопроса, высокий долговязый убийца. Когда его посылали на дело, он задавал три вопроса: — Палец, Рука или Голова. У него были неестественно длинные и жилистые руки, да и косолапая походка, так что он походил на гориллу. И он был чертовски силен, он как то повздорил с одним бойцом из банды, он просто голыми руками оторвал ему голову, а после как ни в чем не бывало пошел обедать. И после очередной изматывающей тренировки я сидел в общем зале, пытаясь просто понять живо ли мое тело. Как из кухни вышел Шур с чайником. Прошедший мимо Зим три вопроса резко оттолкнул его своей лапищей, чтобы не мешался под ногами, и Монета отлетел от сильного толчка в угол. Поднявшись он начал припадать на правую ногу, сильно хромая, и не мог ступить на эту ногу, или так по крайней мере мне казалось. Я был уверен, что его нога сломана. Но лысый Пич заменявший тут повара уже кричал ему из дверей кухни.

— Ну и растяпа же ты! Куда ты годишься, хотел бы я знать? А? Не можешь чай донести! А я теперь изволь заваривать снова!

Парень кое-как поднялся на ноги и заковылял назад к кухне через обеденный зал. Огромный чайник все еще был у него в руке, и он отдал его повару. Но Пич уже задыхался от негодования — то ли настоящего, то ли притворного.

— Да чего ты хнычешь? — с яростью набросился он на беднягу через секунду, когда парень скривился от боли — Ножку ушиб? Ах, ты, маменькино дитятко! Пожалеть тебя?

Парень не хныкал, но лицо у него кривилось от боли. Собравшись с силами, он стиснув зубы и проковылял до кухни, взяв посуду пошел разносит ее по столам в общий зал и обратно без дальнейших злоключений.

Уже вечером зайдя в тесную комнатушку в которой жило восемь человек включая меня, малыш Шур похромал к своей лежанке. Насколько я мог понять взглянув мельком на его ногу, так как его колено страшно распухло, — у него была смещена коленная чашечка. Я сидел возле его койки и рассматривал колено, все шесть бандитов находились тут же — они курили и громко разговаривали, когда прошел один из них и безразлично глянув на колено парня.

Но делать было нечего, надо было вправлять сустав на место, заставив его лечь и не мешать мне, согнул ему колено. Одной рукой поворачивал ступню и оттягивая ее чуть назад разгибая ногу, другой рукой вправил коленную чашечку рывком. Наложил ему повязку, чтобы зафиксировать сустав правильном анатомическом положении. Вот и все; а случись это с ним в наше время, ему делали бы операцию, сшивая порванные связки, и несомненно, прописали бы полный покой наложив лангету и выписав кучу лекарств.

Выполняя эту примитивную и не сложную работу, я невольно прислушивался к стоящему гомону в комнате. Стоял спор между бандитам. Вот один из них бывший рыбак, теперь орал, размахивая руками, и отчаянно бранился — и все только потому, что другой не соглашался с ним, что рыба которую ловили у побережья Райлегга более вкусная чем та которую ловят в море. Он утверждал, что она более жирная и вкусная чем та, которую привозят из других регионов, а другой бандит, имя, тощий атриец с хитрыми, похожими на щелочки глазами, утверждал, что лучшая и жирная рыба обитает возле побережья Атрии.

Остальные четыре бандита с большим интересом прислушивались к спору, кто лежа на койке, кто приподнявшись на локте, кто сидя за маленьким столом, и временами подавали реплики. Иногда они начинали говорить все сразу, и тогда в тесном комнатушке их низкие голоса звучали подобно раскатам грома. Они спорили о пустяках, как дети, и доводы их были крайне примитивны. Собственно, они даже не приводили никаких доводов, а ограничивались простыми утверждениями или отрицаниями. Вкусовые качества и жирность рыбы они пытались доказать просто тем, что высказывали свое мнение с воинственным видом и сопровождали их выпадами против национальности, здравого смысла, прошлого или родителей своего оппонента.