Полночная чума

Каммлер, сидя в кресле, подался вперед. Он явно собрался возразить Гиммлеру. Идиот, подумал Волленштейн. Можно подумать, он врач или инженер, один из тех, что бьются над созданием ракеты А4. Простой строитель. Именно поэтому он и попал в любимчики к рейхсфюреру, и даже возглавил проект по разработке ракеты. А все потому, что любил проекты с размахом — будь-то концлагеря или крематории.

— Мои самолеты будут готовы еще до сентября, — сказал Волленштейн. — Так что Англию мы сможем опрыскать гораздо раньше.

Волленштейн выдержал на себе холодный взгляд Гиммлера. Рейхсфюрер кивнул. Волленштейн заметил, как Каммлер покачал головой.

— Хотел бы взглянуть на вашу работу, — сказал Гиммлер.

— Прямо сейчас?

— Если вы не возражаете, — ответил рейхсфюрер и встал. Вместе с ним встал Каммлер. Волленштейн кивнул. Лишь бы только они не завели разговор про евреев.

Он повел их прочь от крестьянского дома. Телохранители Гиммлера следовали за ними на небольшом расстоянии. У Волленштейна в руках был фонарик. Освещая тропинку перед собой, он вывел их через заднюю калитку и повел через поле к бараку-лаборатории. Подойдя к двери, он предупредил своих спутников, что если они захотят пройти внутрь, то из соображений безопасности должны облачиться в резиновые сапоги, фартуки и перчатки, а также надеть на лицо маски и очки. С этими словами он указал на металлические лотки, что стояли на скамейках вдоль стены. Хотя от них и воняет протухшим мясом, добавил он. Волленштейн уже привык к этому запаху. А вот его спутники — особенно жирный тип из СД, что успел запыхаться, пока они шли через поле, — поспешили прикрыть носы и рты носовыми платками.

Сейчас в бараке трудилась ночная смена, но Волленштейн помахал Трауготту прежде, чем тот подошел слишком близко. Даже сквозь очки было заметно, что он от удивления вытаращил глаза. Остальные четверо были внутри — Фрессе и три украинца.

Волленштейн ввел Гиммлера в курс дела. Питательная среда для культуры готовится в металлических лотках, из пептина и мясного бульона. Ее варят здесь же, на газовой плите. Отсюда и запах. Полученное варево разливается в контейнеры меньших размеров, из нержавеющей стали, после чего охлаждается до состояния желе, затем эти контейнеры помещаются в культиваторы. Волленштейн указал в другой конец просторного крестьянского сарая. Там один из украинцев ставил культиваторы в контейнер — блестящий ящик, размерами двадцать пять на тридцать пять и пятьдесят сантиметров в высоту. Затем эти ящики переносят в следующее помещение — Волленштейн указал на широкую дверь в перегородке. Здесь в каждый такой контейнер добавляют живые бактерии Pasteurella pestis, после чего сами эти контейнеры помещают в инкубаторы, которые находятся в третьей комнате, позади этой.

— Инкубаторы? — переспросил Гиммлер.

— Что-то вроде печей, — пояснил Волленштейн, стараясь не смотреть на Каммлера. — Бациллы растут быстрее всего при нужной температуре и влажности.

Каммлер кивнул. Еще бы! Ведь печи — это по его части.

— И все как у япошек? — поинтересовался Гиммлер. По голосу было слышно, что он впечатлен.

— Все так, как они описали, — сказал Волленштейн. — Правда, в более скромных масштабах.

— Меньших? Удивительно! — произнес рейхсфюрер. — Неужели желтолицые это все сами придумали?

— Согласен, довольно грубо, но ведь работает. И главное, я сэкономил несколько месяцев.

Волленштейн на мгновение закрыл глаза, вспомнив свой страх на борту судна в Бордо, когда он получал документы и журналы Сейсиро. И ящик с металлическими фляжками, в которых хранилась сухая культура.

И вот теперь он повел их всех дальше, в небольшой флигель, расположенный чуть на отшибе, в пятидесяти метрах от дома. Здесь выращенные на желатине бактерии помещались в бутылки и высушивались в вакуумной камере при низких температурах. Сухая заморозка, пояснил Волленштейн. Технология, заимствованная у одной нюрнбергской фирмы. Первоначально предназначалась для длительного хранения продуктов. Отсюда начинался следующий этап процесса. Для этого им нужно перейти в другой барак, не такой просторный, как первый. Здесь бациллы смешивались в металлическом миксере со стабилизатором, после чего готовая смесь разливалась в керамические контейнеры, которые по заказу, пояснил Волленштейн, для него изготовил один горшечник в Ренне.

И наконец, он вывел своих спутников сквозь ход, прорубленный в живой изгороди, и повел еще одной протоптанной в траве тропинкой через другое поле к последнему пункту назначения, небольшому бетонному строению, размерами пять на пять метров, с дверью, но без окон. Нащупав висевший на шее ключ, он открыл висячий замок и включил свет.

— Оружие, — произнес он, указав на деревянные ящики, уложенные штабелями вдоль стен. — Не бойтесь. Для вас они не представляют угрозы, — с этими словами он подошел к первому и похлопал по крышке, которая крепилась тонкими полосками жести. Никаких гвоздей, никаких шурупов — особенно после того инцидента.