Полночное предательство (ЛП)

— Конечно, — он легонько сжал ее ладонь.

Луиза расслабилась и уснула.

Конор взял книгу со столика и сел на стул у кровати. Он не уйдет. Он будет рядом. Угроза жизни Луизы миновала, но ей нужно время, чтобы вернуться к прежней жизни.

ГЛАВА 35

Неделю спустя

Луиза открыла глаза. Пару секунд она не могла понять, как оказалась в своей квартире. Солнце заливало спальню. Рядом лежала Кирра, на розовом животе которой отчетливо выделялись ровные швы. Луиза опустила ладонь на голову собаки, упакованную в пластиковый воротник, и почесала, получив в ответ благодарное урчание.

— Ты в порядке? Что-нибудь нужно?

Луиза повернула голову. Конор сидел в большом кресле, принесенном из гостиной. На его коленях лежала книга. Он не покидал Луизу с тех пор, как накануне привез домой.

— Я в порядке, — она подвинулась.

Боль охватила грудь, мешая дышать, но Луиза была довольна: она была дома, со своим мужчиной и собакой, и на сегодня этого было более чем достаточно.

— Может, стоило остаться в больнице еще на пару дней, — он подошел к кровати и помог поправить подушки.

— Нет. — Хватит с нее игл, трубок и капельниц. — Так приятно спать в своей постели.

— Ясное дело! — Конор опустился на край матраса и погладил бок собаки.

Та завиляла обрубком хвоста.

— Уверен, что можешь оставаться со мной все время? А как же твоя работа? — Луиза потянулась к стакану воды на столике.

Конор передал ей стакан.

— Уверен. Жених Джейн вернулся. Он подменит меня, а я буду тут, пока вы обе не встанете на ноги. Мы ищем нового бармена, так что я смогу сократить свои рабочие часы.

Луиза сделала пару глотков через соломинку и откинулась на подушку.

— Как твоя квартира?

— На ремонт уйдет не меньше месяца, — он опустил ладонь на ее бедро. — Я надеялся, что смогу оставаться у тебя, пока он не закончится.

— Оставайся, сколько захочешь, — Луиза подумала, что лучше бы навсегда.

Она сжала его руку.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — он склонился и поцеловал ее, с нежностью убрав прядь волос со щеки. — Хочешь, задвину шторы, чтобы ты могла поспать?

— Нет, не хочу спать.

— Выглядишь уставшей.

Она бросила взгляд на часы.

— Почему я чувствую себя такой измотанной? Моим величайшим подвигом за сегодня была лишь пара походов в туалет.

— Не торопи события, — сказал Конор. — Медсестра придет в три. Если она даст добро, сможешь принять душ.

— Боже, больше всего на свете хочу помыть голову.

— Тогда тебе надо отдохнуть. — Конор встал. — Как насчет обеда?

Луиза принюхалась. Желудок заурчал от голода впервые с момента, как ее подстрелили.

— Чем это пахнет?

— Я сунул курицу и овощи в медленноварку утром.

— У меня есть медленноварка?

— Нет. Я одолжил ее у Джейн. — Конор рассмеялся. — Чего бы тебе хотелось?

— Можно жареный сэндвич с сыром?

— Сейчас будет, — он вручил ей пульт.

Когда Конор выходил из комнаты, на кухне зазвонил телефон.

— Я отвечу.

Луиза щелкала каналы, гладя голову собаки. Взгляд упал на букеты цветов, расставленные на всех поверхностях. Ромашки на тумбочке были от Эйприл. Доктор Кьюсак прислал светлые розы и гвоздики. Было еще несколько букетов от сотрудников музея, а так же от семьи Конора и от Дэмиана. Она прожила в Филадельфии всего пару месяцев, но уже чувствовала себя здесь как дома.

— Тебе нравится эта квартира? — крикнула она Конору.

Тот как раз появился на пороге с тарелкой в руке. Он посмотрел на ряд окон с видом на площадь Риттенхаус.

— А что в ней может не нравиться?

— Я думаю ее купить.

— Только цену не говори, — он положил тарелку на тумбочку у кровати, взял Луизу за руки и помог сесть ровнее. — А то у меня голова взорвется.

— Договорились, — после недели жидкой больничной пищи жареный сыр казался лучшей едой в мире.

В дверь позвонили и Конор снова вышел. Еще цветы?

— Не против гостей? — заглянул к ней Конор.

Луиза провела рукой по примятым волосам. Сухой шампунь был жалкой заменой настоящему.

— Ты прекрасна, — Конор отошел в сторону.

Луиза охнула, увидев на пороге отца. На нем была его обычная одежда: растянутый свитер, джинсы и потертые рабочие ботинки. Лицо было покрыто морщинами — печать многолетней депрессии и алкоголя. Из-под растрепанных седых волос на Луизу смотрели пронзительные зеленые глаза того же оттенка, что и у нее, но на этом их внешнее сходство заканчивалось. И уж точно никто не смог бы назвать Уорда Хэнкока рабом моды. Луиза выдохнула, и новая волна боли заставила ее прижать ладонь к тугой повязке под свитером.

Конор посмотрел на нее поверх плеча гостя.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

Конор прошел к кровати и осторожно поднял Кирру на руки.

— Пройдусь с собакой по парку, — он поцеловал Луизу в губы и покинул комнату. Когда дверь за Конором и Киррой закрылась, отец подошел к кровати. Он придвинул ближе кресло Конора, резко сел, и, окинув Луизу взглядом, недовольно сжал губы.

— Я соскучилась, — сказала она.

Отец открыл и закрыл рот. Между бровями пролегла глубокая морщина, словно он пытался подобрать слова.

— Не могу поверить, что мою дочь подстрелили, а она даже не позвонила мне, — его голос был твердым.

Он был трезв?

— Прости, папа, — чувство вины затопило Луизу.