Полночный подкаст

Дженна заерзала на жестком бетонном полу. Тело ее не слушалось. Она понятия не имела, что он ей вколол, но похожие чувства она однажды испытала после наркоза. Дженна приподнялась на локте, насколько позволяли связанные руки, и испытала острую боль в боку: мышцы свело судорогой. Закусив губу, она приняла более удобную позу и застонала от облегчения. Мысли роились в голове: мозг, пробывший в отключке неизвестно сколько, выдавал одно предположение за другим. Дженна лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать. Тело не поспевало за разумом, и это ее ужасно злило. Во рту пересохло, язык словно распух и едва помещался внутри. Она пыталась скинуть мешок с головы, но сделать это без рук было невозможно: он был туго завязан веревкой на шее, а онемевшие пальцы ей словно больше не принадлежали.

Дженна пыталась уговорить себя не паниковать. Она пыталась сосредоточиться на чем-то другом.

– Только не паникуй, девочка, – шепнула она. Собственный голос звучал жалко, но его звук помог ей сохранить относительное спокойствие. Она приказала себе думать о чем-то другом.

Дженна представила, как утром Айзек привезет заспанного Томми, как она обнимет сына и вдохнет запах его волос. Больше всего на свете ей нравилось засыпать, уткнувшись носом в его макушку. В такие моменты она ощущала, что не одна. И этого всегда было достаточно. Она должна было оставить все, как есть. Томми ужасно огорчится, если с ней что-то случится.

Дженна попыталась встать, ноги ее не слушались, она их не чувствовала и чуть не свалилась. Когда ей все же удалось подняться, Дженна ощутила, что на ней все еще чуть влажный мягкий халат, который она надела после душа. Дженна вытянула руки перед собой и слепо двинулась вперед. Голова кружилась, ее дыхание было прерывистым, а щеки мокрыми и холодными от слез. Она исследовала комнату в поисках выхода и в самом дальнем углу обнаружила дверной проем. Дженна нащупала ручку, но дверь, как и ожидалось, была заперта.