Полночный ритуал

Чтобы найти бывшего старшего лейтенанта, достаточно было лишь позвонить в администрацию Дорогомиловского района, после чего Гурову весьма оперативно предоставили информацию, где именно в настоящий момент Антон Дмитриевич Земцов отбывает свое наказание на общественных работах.

Бывший полицейский и бывший таможенник сейчас расчищал дорожки в сквере, неподалеку от музея-панорамы Бородинской битвы. Гуров даже не сразу узнал его, осунувшегося, небритого и мрачного.

– Привет, Антон! – поздоровался он.

Тот медленно обернулся на голос. Несколько мгновений исподлобья смотрел на Гурова каким-то пустым взглядом, явно не узнавая его, а затем удивленно заморгал, зачем-то спрятал лопату за спину и захромал к нему.

– Лев Иванович?! Какими судьбами? – торопливо заговорил Антон, словно опасаясь, что Гуров исчезнет, а он не успеет о чем-то важном спросить. – Как вы меня нашли? Хотя о чем это я? Если вам кто-то понадобится, вы его из-под земли достанете. Что уж тут обо мне говорить?

– Что с ногой? – не ответил ни на один из вопросов Лев. Впрочем, Земцову ответы и не требовались.

– А-а-а, ну ее, треклятую! – отмахнулся Антон. – Из-за нее с органов и поперли. Гнался за одним придурком по стройке, да навернулся с лестницы и так коленную чашечку и мениск повредил, что ни один коновал полностью восстановить не сумел. Признали негодным к службе и отправили в отставку. А теперь, вот, и звания, и пенсии лишился… Да вы и сами все знаете!

– Знаю, но не все, – кивнул Лев. – Пойдем-ка в ближайшее кафе, мне с тобой поговорить надо.

По дороге в заведение общепита Гуров сначала выслушал от Земцова ту часть истории, которую и так знал. После того как Антон ушел в отставку из органов внутренних дел, а затем попал под суд за уголовное преступление, его лишили и специального звания, и той пенсии, которую он заработал в полиции и на таможне. Именно это больше всего и подкосило Земцова, а не вынесенный судом приговор, который даже Лев счел удивительно мягким.

– Как тебе такого снисходительного приговора добиться удалось? – поинтересовался он, когда они с Антоном расположились за столиком в дальнем углу кафе, расположенного неподалеку от Бородинской панорамы.

– А-а, – помрачнев, махнул рукой Земцов, – сам не знаю. Я на процессе словно контуженный был. Мало что понимал. Почти ничего не помню, что на суде происходило.

– А адвокатом кто у тебя был?

– Не знаю, – вновь отмахнулся бывший таможенник. – Назначили кого-то. Я даже фамилии не запомнил.

– Вот как? А я тебя всегда проницательным и наблюдательным считал. Что это вдруг ты на процессе поплыл? Или так ответственности испугался?

– Да не ответственности я испугался, – возмутился Земцов и тут же осекся. – Да что это все обо мне? У вас как жизнь складывается, Лев Иванович? Смотрю, генерала не получили еще.

– И не получу. Язык у меня не генеральский, – усмехнулся Гуров. – А ты, Антон, хватку теряешь. Самоконтроль совсем утратил.

– Да уж, утратишь тут, – горько вздохнул бывший опер. – Зато мозги еще не все пропил. Вы ведь сюда именно из-за того дела на таможне пришли?

Земцов с какой-то затаенной надеждой посмотрел на Гурова, и тот, поняв, что, пожалуй, впервые в своей попытке помочь Орлову потянул за ниточку, которая может быть по-настоящему полезной, коротко скомандовал:

– Не разбегайся, прыгай!

И Антон заговорил. Казалось, он только и ждал этого момента, чтобы рассказать свою историю человеку, который его не только выслушает, но и будет способен поверить изложенным фактам. Тому, чьи глаза не зашорены стереотипами и кто достаточно умен, чтобы суметь отличить правду от вымысла, а простые факты – от беспомощных оправданий.

Хромого Земцова после увольнения из полиции не хотели брать даже в охранные агентства, куда зачастую после выхода на пенсию или в отставку отправлялись его более удачливые коллеги. Антон был женат, имел двоих детей, но ничего, кроме службы в полиции, делать не умел. В органы он попал сразу после армии, сумел отучиться по направлению и получить офицерское звание, а единственной гражданской профессией водителя, полученной еще до воинской службы, из-за травмы воспользоваться теперь не мог.

Проблема, на какие шиши кормить семью, в те дни встала особенно остро. Земцов начал обзванивать старых знакомых и сослуживцев, пытаясь найти какую-нибудь приемлемую работу, но долгое время лучшим предложением была должность сторожа. А затем один из приятелей сказал, что у него родственник работает на таможне, и пообещал их познакомить. Вот так, после хорошей совместной пирушки, Антону и помогли устроиться на работу.

Этот самый родственник служил начальником московского железнодорожного таможенного поста, и ему нужен был свой человек на контроле. Приятель Земцова поручился за него перед родственником, и тому этого оказалось достаточно, чтобы решить, что Антон будет выполнять его распоряжения беспрекословно.