Полночный ритуал

– Полностью согласен! – Александр изобразил рукой одобрительный жест. – В принципе их задумка очень даже не глупа. Но Россия такая страна, что в ней слишком часто многое идет совсем не так, как задумывалось. Да и сам Запад часто делает такие глупости, что все его хитрые задумки выливаются в бег на месте…

Указав на аллейку, ведущую вправо, Лев объявил:

– А вон она, эта аллея, где все и произошло…

Приятели зашагали по узковатой дорожке, на которой никак не разъехаться двум велосипедистам. В этот момент у Гурова в кармане запиликал телефон. Звонил Кипрасов, который интересовался, как продвигается следствие по «Кругу избранных».

– …Сейчас об этом чего только не говорят! – посетовал он. – Иные даже утверждают, что, мол, виновных давно уже отпустили, а все дела закрыты.

– Вранье! – лаконично определил Гуров. – Их ведь задержали не только за убийство Лилии, на них еще три убийства. А еще у некоторых из них были достаточно тесные связи с представителями радикальных исламистских группировок. Кроме того, эта группа была создана в том числе и для организации «цветной революции» и захвата власти в стране. Так что статьи некоторым «избранным» светят весьма серьезные, и просто так это не закончится. Будет суд, и будут какие-то судебные решения…

– Ну, это хорошо! – облегченно вздохнул Кипрасов. – Кстати, Шумарюша-старшего знаете? В Следственный комитет кто-то прислал что-то наподобие досье, где есть немало документов, раскрывающих, откуда у него миллиарды. Он же ранее инспектировал законность предоставления лесозаготовителям права на вырубку леса. Вот и «наинспектировал» себе на полтора десятка миллиардов рублей. Лесов во многих областях Сибири уже нет вообще, зато у него миллиарды есть. Уже решается вопрос о его исключении из Верхней палаты и возбуждении уголовного дела.

– О ком это там? – заинтересовался Вольнов.

– О бывшем «хранителе» сибирской тайги Шумарюше… – насмешливо произнес Гуров.

– А! – досадливо поморщился Александр. – Мы и на Шумарюша, и на многих других, ему подобных, в самые разные инстанции уже не раз отправляли информацию об их «плодотворной деятельности на благо государства». А толку? Лишь на одно наше представление из десяти возбуждались дела, и лишь по одному из десяти судебных дел кто-то садился. Остальные отделывались легким испугом. Вот такое КПД нашей борьбы с коррупцией…

Вскоре они подошли к тому месту, где был задержан Паяльник. Хотя прошло уже больше недели, сломанные ветки кустов и помятая трава хранили следы той скоротечной схватки, которая произошла здесь не так давно. Стас с видом знатока осмотрел заросли молодого подроста тополей и осин, следы, оставленные на земле, и авторитетно кивнул:

– Место, прямо сказать, очень глухое. Да, Лева, если бы не ты, то… этой бедолаге в живых остаться было бы не суждено. Здесь же вы и съемку вели твоего «манифеста»?

– Да, вон на той стороне дорожки… Правда, если бы не подстава с угоном и не ДТП, на это я не пошел бы ни за что. Не-е-е-т, на фиг нужно! Все думалось, как бы не оказаться в роли вечного раздавальщика интервью! Но, слава богу, обошлось, – улыбнулся Гуров.

– Ага! – завозражал Крячко. – «Обошлось»! А после нашей операции в МУСПе что творилось?! Содом и Гоморра!

Да, действительно, после визита полиции в элитарный университет, что в некоторых либеральных СМИ назвали «налетом», Гуров и Крячко на какое-то время стали их главными отрицательными героями и телесюжетов, и газетных публикаций. Но, поскольку по ряду причин слишком уж подробно информировать СМИ о том, что произошло в МУСПе на самом деле, не была заинтересована ни одна из сторон, комментарии по этому поводу были весьма скупые, а публикации и телерасследования вылились в сплошные предположения и обсуждение слухов.

Тем днем, когда Лев и Станислав, до изжоги надискутировавшись с генералом и папами-олигархами, уже отправились в сторону своей родной «конторы», на опустевший пятачок парковки эдакой нежданной «манной небесной» обрушился десант «тружеников блокнота и карандаша». Разочарованно констатировав, что главные герои этих событий уже успешно смылись, журналистская братия с нерастраченным пылом ринулась на штурм университета. Но… встретила дружный отпор горилл-охранников, которые, позорно проиграв операм, теперь с перехлестом брали реванш, изображая свирепое служебное рвение. Они не позволили никому ступить даже в проходную, ничего не позволили снимать, рекомендовав прибывшим «валить на все четыре стороны подобру-поздорову!». Знали бы они, какую замечательную услугу оказали этим самым участникам полицейской операции! Если до этого момента немалое число репортеров (прежде всего из либеральных изданий!) были намерены пройтись «по зарвавшимся ментам» жестким рашпилем метафор и эпитетов, то теперь вся желчь и негодование достались туповато-недальновидным «секьюрити».