Полночный воин (Хранительница сокровищ)

К Бринн на лошади подъехал Поль Лефонт. С того дня, как ее привезли сюда, они редко виделись, но при каждой встрече он оставался подчеркнуто вежливым и внимательным. Во дворе замка Редферн при свете факелов у него был грозный и неприступный вид. Теперь, без доспехов и прикрывавшего его седовласую голову железного шлема, он казался простым и человечным. Лефонту было немногим больше тридцати, суровое выражение его худого лица казалось естественным для этого высокого костистого человека. Он держался уверенно и при всей кажущейся недоступности отличался благородным достоинством.

– Мне нужна вода для мытья, – сказала Бринн. – Не попросите ли кого-нибудь принести ее?

– С удовольствием. – Повернув голову, Лефонт по-французски отдал приказ кому-то в лагере. – Я бы и сам помог вам, но должен быть во всеоружии, чтобы срочно сопровождать пленных в лагерь Вильгельма.

Пленные. Она так увлеклась лечением Малика, что совсем позабыла об этих несчастных.

– А лорд Келлз?

– Он среди них.

– Что с ними будет?

Лефонт равнодушно пожал плечами.

– Как решит его милость, раз лорд Гейдж говорит, что они ему не нужны.

– Ты что, жалеешь этого лорда Келлза? – раздался за ее спиной голос Гейджа.

В его тоне звучали притворно вкрадчивые нотки. Бринн напряглась. Похоже, норманн так и жаждал уличить ее в предательстве.

– Он отец леди Эдвины и первый саксонский барон, которого я узнала здесь, в Англии.

Гейдж едва заметным кивком приказал Лефонту удалиться.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– А что ты хочешь услышать от меня? – нетерпеливо бросила она в ответ. – Он неплохо обходился со мной.

– А ты отблагодарила его за это?

– Хотя сюда меня привезли почти ребенком, но я уже успела познать свободу больше, чем ты можешь себе вообразить. Неужели ты думаешь, что я буду благодарна за ошейник на своей шее?

– Так ты не рождена рабыней? Тогда ты, должно быть, стала пленницей, захваченной во время войны. – Он улыбнулся. – Странно, ведь в твоем распрекрасном Гвинтале не было войн.

– Неужели так важно, как я попала сюда? Главное, я здесь и лечу твоего друга.

Гейдж согласно кивнул.

Он присел к костру, глядя на трепещущее пламя огня. Солнечный сумеречный луч упал на его голову, и она вдруг увидела, что его шевелюра темно-темно рыжая. Странно, ведь при ярком свете волосы казались иссиня-черными.

– Просто я нахожу тебя слишком загадочной женщиной и чувствую себя неспокойно, ничего о тебе не зная. Осторожность не помешает, – попытался Гейдж объяснить свой интерес к ней.

Он считает, что она может причинить беспокойство? До сих пор никто ей об этом не говорил. Под его взглядом ей не хватало воздуха. Дышать от волнения стало трудно, но Бринн справилась с собой.

– Со мной Малик в безопасности. Я не смогла бы причинить ему вред при всем моем желании.

– Почему? – не спускал с нее глаз Гейдж.

– Я знахарка. И должна лечить людей, – просто ответила она. – Зло погубило бы меня.

– Ну и что, я знал многих лекарей во время сражений, и ни с одним из них ничего не случилось, даже если умирали их раненые, – цинично усмехнулся он. – Я даже подозреваю, что кое-кто из них способствовал отправлению умирающих в небытие.

– Тогда они были не настоящими врачевателями.

– И в Гвинтале такого бы не произошло.

– Никогда.

Ее голос излучал такую силу, что Гейдж перестал иронизировать.

– Я почти поверил тебе.

– Прекрасно. Тогда ты не будешь больше глазеть на меня так, словно ждешь, что я перережу Малику горло и тебе надо успеть этому помешать.

– А что, если я не только из-за этого смотрю на тебя?

Что-то в его тоне заставило Бринн говорить очень осторожно:

– Вряд ли. Ты никому не доверяешь и видишь во мне недруга Малика.

– У тебя листок в волосах.

– Что?

Гейдж мигом вскочил и в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Протянув руку, он осторожно вынул из ее волос желтый листок, нежно дотронувшись до локона на ее виске.

– У тебя такие живые волосы, такие густые. Как блестящая шелковая паутина…

Приступ удушья вновь подкатил к ее горлу, ватными сделались ноги. Он стоял над ней, сильный, властный, прекрасный. В беспомощном возбуждении Бринн смотрела на него. Как это прежде не замечала она крутой изгиб его нижней губы, а сейчас она слабела от желания приложить к ней палец.

Поспешно отступив, Бринн отвела взгляд.

– В самом деле листок, – отрывисто бросила она. – Волосы за все цепляются, поэтому я зачесываю их назад. – Она посмотрела с холма вниз. – Хотела, бы я знать, где моя вода? Капитан обещал, что кто-нибудь принесет ее.

Бринн затылком чувствовала его жгучий взгляд, однако голос его прозвучал ровно и бесстрастно:

– Значит, скоро принесут. Лефонт не терпит небрежности.

– Как и ты, – съязвила она.

– Как и я, – согласился он. – Я не выношу тех, кто не знает своего дела или плохо исполняет его.

– Мы готовы ехать, милорд, – на весь лагерь окликнул его Лефонт. Теперь он возглавлял кавалькаду одетых в доспехи людей. Металл поблескивал на солнце.

– Счастливо. – Гейдж приветственно вскинул руку. – Передайте его светлости мое почтение. Жду вас обратно через три дня.