Полное собрание рассказов. 1957-1973

— Итак, повторим все по порядку, — предложил Крокетт. — У нас в руках вещество с необычными свойствами. При нормальной температуре оно нарушает неустойчивый баланс обычно связанных между собой молекул жидкости. Смешно и говорить о расходах на его производство — просто мелочь. В крошечных количествах следы минералов почти неразличимы. Далее: это вещество высокотоксично для одних организмов и вполне безвредно для других. Право, не знаю, но… по-моему на этом можно кое-что заработать… У меня предчувствие… — И резко осекся, словно сомневаясь, делиться ли с коллегой своими мыслями. — Можно найти такое место, где возможно… Желтый, желтый, постоянно желтый цвет… Что, черт подери, представляет собой этот желтый цвет, который не дает нам покоя, как кролики в Австралии? Ответим на этот вопрос — выясним все!

— Ну, надеюсь, к концу года мистер Полсон повысит нам с тобой зарплату. По крайней мере премия к Рождеству обеспечена, — заметил Маннихон.

— «Премия»? — Крокетт впервые повысил голос. — «Повысит зарплату»? Послушай, парень, ты случаем не помешался?

— Нет. В моем контракте указано: все, что я открою, разработаю, принадлежит компании «Фогель — Полсон». За это… А у тебя контракт составлен иначе, не как у меня?

— Кто ты такой, парень? — пренебрежительно бросил Крокетт. — Пресвитерианец?

— Нет, баптист.

— Ну, теперь понимаешь, почему мы для этого разговора ушли из лаборатории?

— Наверно… — Маннихон оглянулся на стойку бара и на трех сидящих за ней дам в мини-юбках. — Атмосфера гораздо уютнее…

— «Уютнее»! — Крокетт фыркнув, произнес нецензурное слово. — У тебя парень, своя компания, да? Где зарабатываешь?

— «Своя компания»? — не понял озадаченный Маннихон. — На что она мне сдалась? Зарабатываю я семь тысяч восемьсот долларов в год, не считая налогов, платы врача, которые следят за моими детьми, страховки… А у тебя?

— Четыре или пять. Может, даже семь — кто их считал? Одна — в Лихтенштейне, две — на Багамских островах, еще одна — на имя разведенной тетки — нимфоманки, на законном основании проживает в Искии.

— В твоем-то возрасте! — с восхищением произнес Маннихон. — Двадцать пять лет и три месяца… Но для чего тебе столько?

— Э-э, бросаю время от времени кость и Полсону: низкотемпературная обработка полиэфиров, процесс кристаллизации для хранения нестойких аминокислот, — в общем, такие вот пустячки. Ну, а у Полсона от благодарности слюнки текут. — Он помолчал. — Но если речь заходит о чем-то действительно стоящем, то я, парень, ни за что не побегу в управление крутя хвостом, как гончая с куропаткой в зубах. Скажи мне приятель ради Христа, чем ты все это время занимался? У меня четыре патента на имя компании — обработка стекловолокна — в одной только Германии. Ну а что касается низкосортных бокситов…

— Можешь не вдаваться в подробности. — Маннихон не желал проявлять навязчивость, начиная понимать наконец, откуда взялись на стоянке лаборатории все эти «ланчии», «корветы» и «мерседесы».

— Мы организуем свою компанию в Гернси! — заявил Крокетт. — Ты, я и еще тот, кто нам понадобится. меня там неплохие связи, и на этом острове все скоты говорят по-английски. А для дочерних компаний можно использовать мою тетку в Искии.

— Ты считаешь, нам еще кто-нибудь понадобится? — встревожился Маннихон.

Всего за каких-то десять минут он овладел первым здоровым инстинктом капиталиста — никогда и ни с кем не делиться своими прибылями без особой на то надобности.

— Бою-усь, протянул размышляя о чем-то, Крокетт, — нам понадобится первоклассный патологоанатом: пусть расскажет нам, каким образом «раствор Маннихона» взаимодействует с ядерными материалами, с какими клетками у него сродство и как он проникает через стенку клетки. Еще — опытный биохимик. А также эксперт геолог, чтобы анализировать, как ведет себя наш продукт в свободной среде. Вот это по крупному, приятель. Не стоит тратить время на проходимцев? И потом, само собой, ангел.

— «Ангел»? — переспросил ничего не понимая Маннихон: до сих пор, судя по всему, религия не входила составной и неотъемлемой частью в их операцию.

— Денежные мешки, — теряя терпение пояснил Крокетт. — Вся наша затея стоит кучу денег. Мы, конечно, можем временно пользоваться нашей лабораторией, но в конечном итоге нам понадобится своя собственная.

— Само собой разумеется. — Маннихон, чувствовал, как расширился его словарный запас и раздвинулись рамки представления о будущем.

— Прежде всего, конечно, патологоанатом, — продолжал Крокетт. — Самый лучший для этого человек в стране работает в нашей конторе — старый добряк Тагека Ки.

Маннихон кивнул — Тагека Ки занимал определенное место в его внутреннем мире. В свое время отличник в Киотском университете, а потом в Беркли; гоняет на «ягуаре». Однажды заговорил с ним, в кинотеатре, — спросил: «Это место не занято?». Маннихон ответил: «Нет». Этот обмен репликами надолго застрял в его памяти.

— О'кей! — перебил его мысли Крокетт. — Пошли, нужно застать Ки до того, как он уйдет домой! Не будем терять времени. — И бросил на столик десятидолларовую купюру.