Полное собрание рецензий

А это его лучшая книга. В ней пять рассказов, точнее – притч. Увлекательных и – да, очень страшных. С фантастическими, невероятными, невозможными сюжетами – достоверными донельзя. Вы твердо помните, читая, что ничего этого не может быть, – и видите, что это есть. И даже – что только это.

Тема – ну, скажем, технология изготовления реальностей.

Цитировать – как бы не накликать цензуру. Пересказывать – как бы не сорваться в невольный донос. Это поразительно храбрая, бесконечно безотрадная книга. Она могла бы потрясти страну – в те времена, когда книги потрясали страны: сообщалось же нечто в этом роде, например, про «Мертвые души».

2009

XXIII

Январь

Павел Басинский. Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина

Роман. – М.: Вагриус, 2008.

Одна из Пятнадцати Лучших Книг прошлого года. Есть такая, знаете, номинация. Или премия. Или акция. В общем, такой проект. С фуршетом и буклетом. Жюри в составе и т. д. комплектует такой подарочный набор, а оргкомитет рассылает его по сорока (почему-то) адресам: в высшие учебные заведения ближнего и дальнего зарубежья. В помощь студентам, изучающим русский язык и русскую литературу. Чтобы держать их в курсе последних достижений.

А Павел Басинский – известный московский литературный критик. То есть лично-то мне известно только, что он одно время работал в «Литгазете», – и это было какое-то такое время, когда ее опять или еще читали, – и вроде бы часто там печатался. Хотя может быть, что и сейчас работает там. И печатается. Или где-то еще. Так или иначе, фамилия знакомая. Помнится, и статейки были вроде ничего. Или даже умные.

Но этот «Русский роман» – ужасен.

Вот не верь после этого интуиции: до чего не хотелось мне его раскрывать. Внутренний голос опасливо так твердил: не читай, не читай, пожалей мозг – не в дровах же ты его нашел, в конце-то концов.

Но я сказал внутреннему голосу: ничего не поделаешь, других писателей у меня для тебя сегодня нет. Мозга, конечно, еще бы не жаль. А мы осторожно. Воображая себя консервным ножом. Наше дело – вскрыть. Высвободить, так сказать, ауру продукта. И всё. Консервный нож отравиться не может. Он питается исключительно жестью.

С этими словами я отпахнул обложку. Прочитал первое предложение. И даже засмеялся от удовольствия.

Предложение это таково:

«Ранним холодным утром начала октября 18** года к каменному крыльцу дома князя Чернолусского подкатила коляска с измученной пегой кобылой».

Как вы понимаете, с этого момента я был свободен. Мог совершенно спокойно, с чистой совестью приняться за рецензию, а в книгу больше не заглядывать: не имело смысла.

Потому что – и пусть студенты, изучающие русский язык, поверят нам на слово, – этот язык не хуже всякого другого приспособлен передавать последовательность событий, как и взаимоотношение вещей. И в нем найдется не менее ста (по крайней мере) испытанных конструкций, могущих выдержать адекватное описание работы пассажирского транспорта, в том числе и гужевого. Адекватное – то есть не содержащее резкого вызова здравому смыслу. Чтобы, например, лошадь, как бы ни была измучена, все-таки тащилась впереди коляски, а не восседала в ней.

Нет, если автору угодно, – пусть она сидит. Ради бога. То есть если картинка перевернута нарочно. Допустим, мы в стране гуигнгнмов. Но здравый смысл, со своей стороны, требует встречных уступок – в виде разъяснения о движущей силе. Попросту: а кто же тогда эту самую коляску с кобылой везет?

Тот же Свифт, уж на что отчаянный был старик, но на законы механики не покушался. Предлагал вполне приемлемые – во всяком случае, разумные – технические решения. Писал так (правда, по-английски):

«Около полудня к дому подъехала повозка вроде саней, которую тащили четыре йеху. В повозке сидел старый конь…»

Ну да, все это устарело: на дворе XXI, в ходу электромоторы (даже – на солнечных батареях) и навигаторы GPS. Опять же, робототехника.

Но в обсуждаемой нами фразе г-на Павла Басинского – утро начала октября 18** года. (О, этот унылый перестук падежей.)

Тогда не предположить ли, что действие происходит в параллельной какой-нибудь истории. Тоже бывает. Это модно.

Но я не стал предполагать. Не захотел. Надоело прикалываться. Случай слишком банальный. Практически такой же произошел еще лет двадцать назад с критиком даже более маститым, чем Павел Басинский. Бедняга вздумал написать для ЖЗЛ биографию одного классика не как умел, а слогом изящным. И начал так:

«Карета застучала по камням деревянной мостовой».