Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 11-13

Когда я постарел, я стал себе противен. Да и вам всем, должно быть, противно на меня смотреть. Елена Андреевна. Ты говоришь о своей старости таким тоном, как будто все мы виноваты, что ты стар. Серебряков. Тебе же первой я противен. Елена Андреевна. Скучно! (Отходит и садится поодаль.) Серебряков. Конечно, ты права. Я не глуп и понимаю. Ты молода, здорова, красива, жить хочешь, а я старик, почти труп. Что ж? Разве я не понимаю? И, конечно, глупо, что я до сих пор жив. Но погодите, скоро я освобожу вас всех. Недолго мне еще придется тянуть. Елена Андреевна. Саша, я изнемогаю. Если за бессонные ночи я заслуживаю награды, то об одном только прошу: молчи! Бога ради, молчи. Больше мне ничего не нужно. Серебряков. Выходит так, что благодаря мне все изнемогли, скучают, губят свою молодость, один только я наслаждаюсь жизнью и доволен. Ну да, конечно! Елена Андреевна. Замолчи! Ты меня замучил! Серебряков. Я всех замучил. Конечно! Елена Андреевна (плача). Невыносимо! Скажи, чего ты хочешь от меня? Серебряков. Ничего. Елена Андреевна. Ну, так замолчи; я прошу. Серебряков. Странное дело, заговорит Жорж или эта старая идиотка Марья Васильевна - и ничего, все слушают, но скажи я хоть одно слово, как все начинают чувствовать себя несчастными. Даже голос мой противен. Ну, допустим, я противен, я эгоист, я деспот, но неужели я даже в старости не имею некоторого права на эгоизм? Неужели я не заслужил? Жизнь моя была тяжела. Я и Иван Иваныч в одно время были студентами. Спроси его. Он кутил, ездил к цыганкам, был моим благодетелем, а я в это время жил в дешевом, грязном номере, работал день и ночь, как вол, голодал и томился, что живу на чужой счет. Потом был я в Гейдельберге и не видел Гейдельберга; был в Париже и не видел Парижа:

{12148}

все время сидел в четырех стенах u работал. А получив кафедру, я всю свою жизнь служил науке, как говорится, верой и правдой и теперь служу. Неужели же, я спрашиваю, за все это я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей? Елена Андреевна. Никто не оспаривает у тебя этого права. Окно хлопает от ветра. Ветер поднялся, я закрою окно. (Закрывает.) Сейчас будет дождь. Никто у тебя твоих прав не оспаривает. Пауза. Сторож в саду стучит и поет песню. Серебряков. Всю жизнь работать для науки, привыкнуть к своему кабинету, к аудитории, к почтенным товарищам и вдруг ни с того ни с сего очутиться в этом склепе, каждый день видеть тут пошлых людей, слушать ничтожные разговоры. Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут точно в ссылке. Каждую минуту тосковать по прошлом, следить за успехами других, бояться смерти... не могу! Нет сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости! Елена Андреевна. Погоди, имей терпенье: через пять-шесть лет и я буду стара. Входит Соня. II Те же и Соня. Соня. Не знаю, отчего это так долго доктора нет. Я сказала Степану, что если он не застанет земского врача, то чтоб поехал к Лешему. Серебряков. На что мне твой Леший? Он столько же понимает в медицине, как я в астрономии. Соня. Не выписывать же сюда для твоей подагры целый медицинский факультет. Серебряков. Я с этим юродивым и разговаривать не стану. Соня. Это как угодно. (Садится.) Мне все равно. Серебряков. Который теперь час? Елена Андреевна. Второй.

{12149}

Серебряков. Душно... Соня, дай мне со стола капли! Соня. Сейчас. (Подает капли.) Серебряков (раздражении). Ах, да не эти! Ни о чем нельзя попросить! Соня. Пожалуйста, не капризничай! Может быть, это некоторым и нравится, но меня избавь, сделай милость. Я этого не люблю. Серебряков. У этой девочки невозможный характер. Что же ты сердишься? Соня. И почему ты говоришь таким несчастным тоном? Пожалуй, кто-нибудь подумает, что ты в самом деле несчастлив. А на земле мало таких счастливых, как ты. Серебряков. Да, конечно! Я очень, очень счастлив! Соня. Разумеется, счастлив... А если подагра, то ведь ты знаешь отлично, что к утру припадок кончится. Что же тут стонать? Экая важность! Входит Войницкий в халате и со свечой. III Те же и Войницкий. Войницкий. На дворе гроза собирается... Молния. Вона как! Hйlиne и Соня, идите спать, я пришел вас сменить. Серебряков (испуганно). Нет, нет, не оставляйте меня с ним! нет! Он меня заговорит! Войницкий. Но надо же дать им покой! Они уж другую ночь не спят. Серебряков. Пусть идут спать, но и ты уходи. Благодарю. Умоляю тебя. Во имя нашей прежней дружбы, не протестуй. После поговорим. Войницкий. Прежней нашей дружбы... Это, признаюсь, для меня новость. Елена Андреевна. Замолчите, Жорж. Серебряков. Дорогая моя, не оставляй меня с ним! Он меня заговорит.

{12150}