Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908

Говоря это, Ларин в сущности выбрасывает за борт идею крестьянской аграрной революции, ибо его средние цифры урожайности относятся ко всем

помещичьим землям. Если не считать возможным более широкое и более быстрое поднятие производительности труда в освобожденном от крепостничества мелком сельском хозяйстве, – то тогда вся вообще «поддержка революционных выступлений крестьянства вплоть до конфискации помещичьих земель» не имеет смысла. А затем Ларин забывает, что по вопросу о том, «для чего мыслится социал-демократами конфискация капиталистических хозяйств», есть решение Стокгольмского съезда.

Именно т. Струмилин внес на Стокгольмском съезде поправку – вставить после слов: экономическое развитие (в резолюции) «настаивая поэтому на том, чтобы конфискованные крупнокапиталистические экономии эксплуатировались и впредь капиталистически в общенародных интересах и на условиях, лучше всего обеспечивающих нужды сельскохозяйственного пролетариата» (стр. 157). Поправка эта была отвергнута всеми против одного (там же).

И тем не менее пропаганда в массах идет, не считаясь с решением съезда! Муниципализация – настолько путанная вещь, в силу оставления частной собственности на надельные земли, что невольно комментирование программы расходится с решением съезда.

К. Каутский, которого так часто и так несправедливо цитировали в пользу той или иной программы (несправедливо потому, что он решительно отклонял от себя предложения высказаться определенно по этому вопросу, ограничиваясь выяснением некоторых общих истин), Каутский, – которого, точно для курьеза, притягивали даже в защиту муниципализации, писал, оказывается, М. Шанину в апреле 1906 года:

«Очевидно, я под муниципализацией понимал нечто иное, чем Вы и, может быть, Маслов. Я понимал под ней вот что: крупное землевладение будет конфисковано и на нем и впредь будет вестись общинами (!) или более крупными организациями крупное хозяйство или же земля будет сдаваться в аренду производительным товариществам. Я не знаю, возможно ли это в России, не знаю также, пойдут ли крестьяне на это. Я и не говорю, что мы должны этого требовать, но думаю только, что если

этого требуют другие, мы свободно могли бы с этим согласиться. Это был бы интересный эксперимент»[115].

Кажется, этих цитат достаточно, чтобы показать, как люди, вполне сочувственно относившиеся или относящиеся к стокгольмской программе, уничтожают

ее своими толкованиями. Виною тут – безнадежная путаница в программе, теоретически связанной с отрицанием теории ренты Маркса, практически приспособленной к невозможному «среднему» случаю с местным демократизмом при недемократизме центральной власти, экономически являющейся внесением мелкобуржуазного якобы социалистического реформаторства в программу буржуазной революции.

Глава V. Классы и партии по прениям во второй Думе об аграрном вопросе

Нам кажется небесполезным подойти еще с несколько иной стороны к вопросу об аграрной программе рабочей партии в русской буржуазной революции. Разбор экономических условий переворота и политических соображений в пользу той или иной программы следует дополнить картиной борьбы разных классов и партий, охватывающей по возможности все интересы в непосредственном противопоставлении их друг другу. Только такая картина может дать представление о рассматриваемом явлении (борьба за землю в русской революции) в его целом, исключая односторонность и случайность отдельных отзывов, проверяя теоретические выводы практическим чутьем самих заинтересованных лиц. Как отдельные лица, любые представители партий и классов могут заблуждаться, но когда они выступают на публичной арене, перед всем населением, то отдельные ошибки неизбежно выправляются соответственными группами или классами, заинтересованными в борьбе. Классы не ошибаются: в общем и целом они намечают свои интересы и свои политические задачи соответственно условиям борьбы и условиям общественной эволюции.