Полное собрание сочинений. Том 19. Июнь 1909 — октябрь 1910

Отзовистские пустомели болтают, например, вслед за большевиками об учете опыта революции. Но они не понимают, что они говорят. Они не понимают, что в учет опыта революции входит отстаивание идеалов и задач и методов революции извнутри Думы. Не суметь извнутри Думы, через наших партийных рабочих, которые могут пройти и которые прошли в эту Думу, отстоять эти идеалы, задачи и методы – значит не уметь сделать первого

шага в деле политического учета опыта революции (ибо речь идет здесь, конечно, не об учете опыта теоретическом, в книгах и в исследованиях). Этим первым шагом наша задача отнюдь и ни в коем случае не исчерпывается. Несравненно важнее, чем первый шаг, будут шаги второй и третий, т. е. превращение уже учтенного массами опыта в идейный багаж для нового исторического действия. Но если сами же эти отзовистские пустомели говорят о «межреволюционной» эпохе, то они должны бы были понять (если бы они умели думать, умели рассуждать по-социал-демократически), что «межреволюционный» как раз и значит выдвигающий элементарные, предварительные задачи на очередь дня. «Межреволюционный» есть характеристика неустойчивого, неопределенного положения, когда старая власть, убедившись в невозможности править при помощи одних только старых орудий, пытается использовать новое орудие в общей обстановке старых порядков. Это – внутренне-противоречивая, невозможная попытка, на которой самодержавие опять идет, неминуемо идет к краху, опять ведет нас к повторению славной эпохи и славных битв 1905 года. Но оно идет не так,

как шло в 1897–1903 годах, ведет народ к революции не так, как вело до 1905 года. Вот это «не так» надо уметь понять; надо уметь видоизменить свою тактику, прибавляя ко всем основным, всеобщим, первостепенным и важнейшим задачам революционной социал-демократии еще одну, не очень крупную, но специфическую задачу данного момента, нового момента: задачу революционно-социал-демократического использования черносотенной Думы.

Как всякая новая задача, эта задача кажется труднее других, ибо она требует от людей не простого повторения заученных лозунгов (у отзовистов и Максимова дальше этого повторения ума не хватает), а некоторой инициативы, гибкости ума, изобретательности, самостоятельной работы над оригинальной

исторической задачей. Но на самом деле эта задача особенно трудной может казаться только не умеющим самостоятельно мыслить и самостоятельно работать людям: на деле эта задача, как всякая специфическая задача момента, легче других, ибо ее разрешимость лежит именно в условиях данного момента. В эпоху «острой и усиливающейся реакции» решить задачу действительно серьезной постановки «инструкторских школ и групп», т. е. такой постановки, при которой бы они были действительно связаны с массовым движением, действительно подчинены ему, вовсе нельзя, ибо задача поставлена глупо, поставлена людьми, списавшими формулировку этой задачи с хорошей брошюрки, учитывающей условия другого момента. А решить задачу подчинения массовой партии и интересам массы – речей, выступлений, политики социал-демократов в III Думе – можно,

Не легко, если считать «легким» делом повторение заученного, но осуществимо. Как бы мы ни напрягали сейчас всех сил партии, мы не можем решить задачи социал-демократической (а не анархистской) постановки «инструкторских школ» в данный, «межреволюционный» момент, ибо для разрешимости этой задачи нужны совсем другие исторические условия. Наоборот, напрягая все силы, мы решим (и мы уже начинаем решать) задачу революционно-социал-демократического использования III Думы, – решим ее не для того, о, обиженные устранением и обиженные богом отзовисты и ультиматисты! – чтобы возвести парламентаризм на какой-то высокий пьедестал, чтобы провозгласить «парламентаризм во что бы то ни стало», а для того, чтобы после решения «межреволюционной» задачи, соответствующей сегодняшнему «межреволюционному» моменту, перейти к решению более высоких революционных задач, которые будут соответствовать завтрашнему, более высокому, т. е. более революционному моменту.

III