Полное собрание сочинений. Том 19. Июнь 1909 — октябрь 1910

Верно. Прекрасные слова, пересказывающие как раз резолюцию партийной конференции декабря 1908 г. Такая постановка вполне соответствует словам Маслова во втором томе «Аграрного вопроса» и тактике большевиков. Такая постановка отличается решительно от позиции, выраженной знаменитым восклицанием: «большевики на конференции декабря 1908 г. постановили переть туда, где были раз разбиты»{64}. «Идти со своим революционным решением аграрного вопроса» можно только с

революционными слоями буржуазной демократии, т. е. только с крестьянством, а не с либералами, удовлетворяющимися «уступками землевладельцев». Идти к конфискации вместе с крестьянством – эта формулировка ничем кроме словесной разницы не отличается от положения: идти к диктатуре пролетариата и крестьянства. Но Мартов, в № 13 «Голоса» вплотную подвинувшийся к позиции нашей партии, не выдерживает этой позиции последовательно, сбиваясь постоянно к Потресову – Череванину как в ликвидаторской книге «Общественное движение», так и в том же самом № 13. Например, задачу момента он определяет в той же статье, как «борьбу за открытое рабочее движение, в том числе и за завоевание собственного (социал-демократической партии) открытого существования». Сказать так, значит сбиться на уступку ликвидаторам: мы хотим укрепления социал-демократической партии, использующей все легальные возможности и все случаи открытого выступления; ликвидаторы хотят обкарнания партии до рамок легального и открытого (при Столыпине) существования. Мы боремся за революционное свержение столыпинского самодержавия, пользуясь для такой борьбы

всяким открытым выступлением, расширяя пролетарскую базу движения к такой цели. Ликвидаторы борются за открытое существование рабочего движения… при Столыпине. Слова Мартова о том, что мы обязаны бороться за республику и конфискацию земли, формулированы так, что исключают ликвидаторство; слова его о борьбе за открытое существование партии формулированы так, что не исключают ликвидаторства. В области политики тут та же неустойчивость, что у Маслова в области экономики

[19].

У Мартынова в аграрной статье (№ 10–11) эта неустойчивость доходит до геркулесовых столпов. Мартынов пытается хлестко полемизировать с «Пролетарием», но у него выходит, благодаря неумению поставить вопрос, беспомощное и неуклюжее барахтанье. У «Пролетария», видите ли, выходит по Ткачеву: «Теперь или еще немножко, или никогда!»{65}

. Это «выходит» и у Маслова и у Мартова, любезный т. Мартынов; это должно выйти у всякого марксиста, ибо речь идет не о социалистической революции (как у Ткачева), а об одном из двух методов завершения буржуазной. Подумайте-ка, т. Мартынов: могут ли марксисты вообще обязаться поддерживать конфискацию крупного землевладения или они обязаны это делать лишь «пока» («теперь или еще немножко» – или еще довольно долго, этого мы с вами не знаем) буржуазный строй окончательно не «утвердится»? Еще пример. Закон 9 ноября 1906 года{66} «посеял в деревне великую смуту, настоящую междоусобную войну, доходящую подчас до поножовщины», – говорит справедливо Мартынов. Вывод его: «в ближайшем будущем рассчитывать на сколько-нибудь единодушное и внушительное революционное выступление крестьянства, на крестьянское восстание, совершенно немыслимо ввиду этой междоусобицы». Противополагать восстание, т. е. гражданскую войну, «междоусобной войне», смешно, любезный тов. Мартынов, а вопрос о ближайшем будущем тут ни при чем, ибо речь идет не о практических директивах, а о линии всего аграрного развития. Еще пример. «Выделение из общины идет форсированным маршем». Верно. Вывод ваш?.. «Очевидно, что помещичья ломка будет совершаться с успехом и что в течение небольшого ряда лет, как раз в тех обширных районах России, где недавно еще аграрное движение принимало самые резкие формы, община будет разрушена, а вместе с ней исчезнет главное гнездо трудовической идеологии. Таким образом, одна из двух перспектив «Пролетария», именно «отрадная», – отпадает».