Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 — февраль 1917

Социалистическая революция будто бы утопия! Но швейцарский народ, слава богу, не имеет «самостоятельного» или «независимого» языка, а говорит на трех мировых языках, на которых говорят в пограничных воюющих государствах. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что швейцарский народ хорошо знает, что творится в этих государствах. В Германии дошли до руководства хозяйственной жизнью 66 миллионов людей из одного центра, до организации одним центром народного хозяйства 66 миллионов людей, возложили величайшие жертвы на подавляющее большинство народа и все это для того, чтобы «верхние 30 000» могли положить в карман миллиарды военной прибыли и чтобы миллионы погибали на бойне для пользы этих «благороднейших и лучших» представителей нации. И перед лицом таких фактов, такого опыта неужели можно считать «утопией», что маленький народ, не имеющий ни монархии, ни юнкеров, стоящий на очень высокой ступени капитализма, организованный в различные союзы, пожалуй, лучше, чем во всех других капиталистических странах, – что такой народ

для своего спасения от голода и опасности войны сделает то же самое, что на практике испытано в Германии, с той, конечно, разницей, что в Германии убивают и превращают в калек миллионы людей для того, чтобы обогатить немногих, обеспечить себе Багдад, завоевать Балканы, между тем как в Швейцарии надо экспроприировать максимум 30 000 буржуа, т. е. не доводить их до гибели, но обречь на «ужасную» судьбу, на то, что они будут получать «только» 6–10 тысяч франков дохода, а остальное должны будут отдать социалистическому рабочему правительству, чтобы уберечь народ от голода и военной опасности.

Но ведь великие державы никогда не потерпят социалистической Швейцарии, и первые же зачатки социалистической революции в Швейцарии будут подавлены колоссальным перевесом сил этих держав!

Это, несомненно, было бы так, если бы, во-первых, начатки революции в Швейцарии были бы возможны, не вызывая классового движения солидарности в пограничных странах; – во-вторых, если бы эти великие державы не находились в тупике «войны на истощение», которая уже почти истощила терпение самых терпеливых народов. Теперь же военное вмешательство со стороны великих держав, враждебных друг другу, явилось бы лишь прологом к тому, чтобы революция вспыхнула во всей Европе.

Вы, может быть, думаете, что я так наивен, что верю, будто «посредством уговаривания» можно решать такие вопросы, как вопрос о социалистической революции?

Нет. Я хочу только дать иллюстрацию и притом только к одному

частному вопросу: какое изменение должно произойти во всей пропаганде партии, если бы захотели с действительной серьезностью отнестись к вопросу об отказе от защиты отечества! Это только

иллюстрация только к одному частному вопросу – на большее я не претендую.

Было бы совершенно неправильно предполагать, будто мы для того, чтобы вести непосредственную борьбу за социалистическую революцию, можем или должны отбросить борьбу за реформы. Ни в какой мере. Мы не можем знать, насколько скоро удастся добиться успеха, насколько скоро объективные условия допустят наступление этой революции. Мы должны поддерживать всякое улучшение, действительное улучшение и экономического и политического положения масс. Разница между нами и реформистами (т. е. в Швейцарии грютлианцами) заключается не в том, что мы против реформ, а они за. Ничего подобного. Они ограничиваются реформами и опускаются, благодаря этому, по меткому выражению одного (редкого!) революционного сотрудника «Schweizerische Metallarbeiterzeitung» (№ 40), до роли простых «больничных сиделок капитализма». Мы говорим рабочим: голосуйте за пропорциональные и т. п. выборы, но не ограничивайте этим свою деятельность, а выдвигайте на первый план систематическое распространение идеи немедленной социалистической революции, готовьтесь к ней и по всей линии вносите соответствующие коренные изменения во всю партийную деятельность. Условия буржуазной демократии очень часто заставляют нас занять ту или иную позицию по отношению к целой массе мелких и мельчайших реформ, но надо уметь или научиться занимать позицию за реформы так (таким образом), чтобы нам, – если выразиться несколько упрощенно, для большей ясности, – в каждой получасовой речи 5 минут говорить о реформах, а 25 минут о грядущей революции.

Без тяжелой, связанной со многими жертвами, революционной массовой борьбы социалистическая революция невозможна. Но было бы непоследовательностью признавать революционную массовую борьбу и стремление к немедленному окончанию войны – и в то же время отвергать немедленную социалистическую революцию! Первая без второй – ничто, пустой звук.