Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 — февраль 1917

Политический поворот на почве этого экономического поворота идет по двум главным линиям: победившая Германия откалывает от своего главного врага, Англии, ее союзников, с одной стороны, тем, что как раз не Англии, а именно этим союзникам нанесены (и могут быть еще нанесены) самые тяжелые удары, а с другой стороны, тем, что награбивший очень и очень много германский империализм в состоянии дать союзникам Англии полууступочки.

Возможно, что сепаратный мир Германии с Россией все-таки заключен. Изменена только форма политической сделки между этими двумя разбойниками. Царь мог сказать Вильгельму: «если я открыто подпишу сепаратный мир, то завтра тебе, о мой августейший контрагент, придется, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского. Ибо революция растет, и я не ручаюсь за армию, с генералами которой переписывается Гучков, а офицеры которой теперь больше из вчерашних гимназистов. Расчет ли нам рисковать тем, что я могу потерять трон, а ты можешь потерять хорошего контрагента?».

«Конечно, не расчет» – должен был ответить Вильгельм, если ему прямо или косвенно сказана была такая вещь. «Да и к чему нам открытый сепаратный мир или вообще написанный на бумаге? Разве нельзя того же добиться иным, более тонким, путем? Я обращусь открыто ко всему человечеству с предложением осчастливить его благами мира. Под сурдинку я мигну французам, что я готов отдать назад всю или почти всю Францию и Бельгию за «божецкие» уступки их колоний в Африке, – а итальянцам, что они могут рассчитывать на «кусочек» итальянских земель Австрии плюс кусочки на Балканах. Я в силах добиться того, что мой предложения и планы станут известны народам: смогут ли тогда англичане удержать дальше своих западноевропейских союзников? А мы с тобой разделим Румынию, Галицию, Армению – Константинополя же тебе, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать! Польши, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать!»

Был ли такой разговор, знать нельзя. Да это и не существенно. Существенно то, что дела пошли именно так. Если царь не согласился на доводы германских дипломатов, то «доводы» армии Макензена в Румынии должны были подействовать повнушительнее.

А о плане дележа Румынии между Россией и «четверным союзом» (т. е. союзниками Германии, Австрией и Болгарией) говорят уже открыто

в германской империалистской печати! А болтливый Эрве уже пробалтывается: мы не сможем заставить народ воевать, если он узнает, что мы сейчас лее можем получить назад Бельгию и Францию. И пацифистские дурачки из нейтральной буржуазии уже пущены «в дело»: им развязал рот Вильгельм! А пацифистские… мудрецы из социалистов, Турати в Италии, Каутский в Германии и пр. и пр. лезут из кожи, прилагая свою гуманность, свое человеколюбие, свою неземную добродетель (и свой высокий ум) к прикрашиванию грядущего империалистского мира!

Как хорошо вообще устроено все в этом лучшем из миров! Запутались мы, финансовые короли и коронованные разбойники, в политике империалистского грабежа, пришлось воевать – ну, что ж? мы наживемся на войне не хуже, чем на мире, даже гораздо лучше! А лакейской челяди для провозглашения нашей войны «освободительною», всех этих Плехановых, Альбертов Тома, Легинов, Шейдеманов и К^о, у нас сколько угодно! Приходит пора заключить империалистский мир? – ну что ж? Военные долги, ведь это же обязательства, гарантирующие наше священное право на взимание стократной дани с народов? А простаков для

прикрашивания этого империалистского мира, для надувания народов сладенькими речами, у нас сколько угодно, возьмите хоть Турати, Каутского и прочих «вождей» всемирного социализма!

В том-то и состоит трагикомедия выступлений Турати и Каутского, что они не понимают той действительной, объективной, политической роли, которую они играют, роли попиков, утешающих народы, вместо того, чтобы поднимать их на революцию, роли буржуазных адвокатов,

которые пышными фразами о всяких хороших вещах вообще и о демократическом мире в особенности затушевывают, прикрывают, прикрашивают, приодевают отвратительную наготу торгующего народами и кромсающего страны империалистского мира.

В том-то и состоит принципиальное единство социал-шовинистов (Плехановых и Шейдеманов) и социал-пацифистов (Турати и Каутского), что и те и другие объективно представляют из себя услужающих империализма: одни «служат» ему, прикрашивая империалистскую войну применением к ней понятия «защиты отечества», другие служат тому же империализму, прикрашивая фразами о демократическом мире назревающий и подготовляемый империалистский мир.

Империалистской буржуазии нужны лакеи обоих видов или оттенков: Плехановы – чтобы криками «долой завоевателей» поощрять продолжение бойни, Каутские – чтобы сладеньким воспеванием мира утешать и успокаивать слишком озлобленные массы.