Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Впереди женщинъ стояла въ своей крестьянской одежд заключенная въ тюрьм женщина съ тремя дтьми. Она шла съ мужемъ, убившимъ въ пьяной драк, въ Сибирь и нынче, готовясь къ отъзду, причащала дтей. Одна двочка, 1¹/₂ года, была у нея на рукахъ, а два мальчика, 5-ти и 3-ехъ лтъ, блоголовые, ровно только что подстриженные, какъ жеребятки стригунки, въ поддевочкахъ и сапожкахъ стояли передъ матерью и, очевидно хорошо наученные ею, становились на колнки, когда другіе становились, и не переставая крестились и кланялись въ землю, видимо твердо увренные въ томъ, что то, что они длаютъ, очень важно, хотя и не зная зачмъ они это длаютъ, но радуясь тому, что они умютъ это д

лать, и испытывали при этомъ, глядя на освщенный золотой иконостасъ и иконы, на движенія священника и слушая его торжественные возгласы и пніе хора, художественное наслажденіе. Тоже испытывало огромное большинство взрослыхъ арестантовъ и арестантокъ, бывшихъ въ церкви, тоже испытывала и Маслова, когда она, отходя отъ креста и получивъ кусочекъ просвиры отъ Кораблихи, вынимавшей за упокой убитаго мужа, положила его въ ротъ и вмст съ товарками пошла изъ церкви.

– Маслову въ постительскую, – сказалъ надзиратель, когда они проходили по коридору.

Маслова подумала, что это Клара, какъ въ то Воскресенье, и,²⁹⁸ радуясь предстоящему развлеченію, пошла зa надзирателемъ въ пріемную.

* № 67 (рук. № 24).

Священникъ же въ это время сталъ у средняго стола зa перегородкой и началъ надъ этимъ столомъ, не смотря на то что парчевый мшокъ мшалъ этому, какъ бы длая гимнастику, разводить руками. А потомъ длалъ туже гимнастику для ногъ и поясницы, нсколько разъ опускаясь на колни и поднимаясь и для чего то цлуя столъ и то, что было на немъ. Посл этого священникъ перешелъ къ маленькому столу, взялъ съ него въ одну руку блюдце съ кусочками, покрытое салфеткой, а въ другую чашку съ виномъ и съ этими вещами въ рукахъ вышелъ изъ боковой двери слва и на ходу еще началъ называть великаго государя императора Николая Александровича, потомъ жену его, великую государыню Александру Федоровну, потомъ просто государя насл

дника его, потомъ мать и всхъ родныхъ царя, потомъ синодъ и всхъ архіереевъ и спеціально архіерея той эпархіи, въ которой былъ острогъ, потомъ помахалъ руками съ кусочками въ вид креста и ушелъ въ большія среднія двери.

Во все время, когда онъ, держа въ рукахъ блюдце и чашку, поминалъ разныя лица, вс бывшіе въ церкви опустили головы, какъ бы не чувствуя себя достойными даже взглянуть на кусочки, которые были подъ салфеткой. Посл этого священникъ задернулъ занавсъ большой двери и опять началъ читать прошенія: о мир всего міра, о благосостояніи церкви, о плавающихъ, путешествующихъ и плненныхъ и въ особенности о государ Никола Александрович, его супруг, матери, наслдник и родственникахъ,²⁹⁹ потомъ чтобы этотъ государь побдилъ себ подъ ноги вс

хъ враговъ.

Посл этого священникъ отдернулъ занавску, и хоръ заплъ что то, а священникъ взялъ обими руками салфетку и сталъ равномрно махать ею надъ блюдцемъ и золотой чашкой, съ тмъ чтобы хлбъ сдлался не хлбомъ, а мясомъ человческимъ, а вино сдлалось бы не виномъ, а кровью человческой. Потомъ, посл многихъ непонятныхъ словъ и поминаній царя и его родственниковъ, священникъ изъ за перегородки закричалъ что-то изрядно о пресвятой, пречистой богородиц, и хоръ заплъ о томъ, что очень хорошо прославлять родившую Христа двицу Марію, которая удостоена большей чести, ч

мъ какіе то херувимы, и большей славы, чмъ какіе-то серафимы, и, опять задернувъ занавску, снялъ салфетки съ блюдца, разрзалъ серединный кусочекъ на четверо и положилъ его въ вино и теплую воду и тотчась же сълъ одинъ кусочекъ и выпилъ нсколько вина изъ чашки, воображая, что онъ сълъ кусочекъ человческаго мяса и выпилъ нсколько глотковъ человческой крови. Въ это время пвчіе громко пли непонятную псню. Потомъ священникъ вышелъ съ золоченой чашкой, въ которой были оставшіеся кусочки хлба въ вин, и смотритель, а за нимъ и вс опять низко опустили головы. Но тутъ священникъ уже не поминалъ царя и царицу, а пригласилъ желающихъ поесть тла и крови человческой, которыя предполагалъ, что находятся подъ салфеткой.