Полное собрание сочинений. Том 37. Июль 1918 — март 1919

Товарищи, после этих замечаний о нашем международном положении я хочу сказать еще несколько слов о других вопросах. Я хочу сказать о мелкобуржуазных партиях. Эти партии считали себя социалистами. Но они не социалисты. Мы прекрасно знаем, как такие учреждения в капиталистическом обществе, как банки, кассы, общества взаимопомощи, называются «самопомощью», но все это решительно ничего не значит: на самом деле под этим названием скрывается грабеж. И вот эти-то партии, которые как будто бы стояли за народ, они тогда, когда русский рабочий класс отбивал атаки Краснова (он был арестован нашими войсками и освобожден, к сожалению, потому что петроградцы слишком добродушны), – тогда эти господа меньшевики и правые эсеры стали на сторону буржуазии. Эти партии мелкой буржуазии никогда не знают, куда им идти – за капиталистов или за рабочих. Эти партии состоят из людей, которые живут надеждой на то, что когда-нибудь разбогатеют. Они постоянно наблюдают, как вокруг них большинство мелких хозяев живет плохо, – это все трудящийся народ. И вот партии, которые рассеяны по всему миру, мелкобуржуазные партии, они стали колебаться. Это не новость. Это было всегда, есть и у нас. Когда пришел Брестский мир – самый тяжелый период нашей революции, когда у нас не было армии и мы должны были заключить мир, но говорили себе: мы своей социалистической работы не оставим ни на минуту, – они все от нас отшатнулись. Они позабыли, что Россия приносит свои величайшие жертвы социалистической революции, и они перешли к учредиловцам. Появились учредиловцы в Самаре, в Сибири. Теперь их оттуда выгоняют и показывают им, что либо власть помещиков, либо власть большевиков. Серединки быть не может. Либо власть угнетенных, либо власть угнетателей. Только за нами может пойти все беднейшее крестьянство. И только тогда пойдет, когда увидит, что со старым режимом не церемонятся, а все делают для благоденствия народа. Только такую власть Советов мог народ поддерживать в течение года, несмотря на тяжелые условия и голод. Рабочие и крестьяне знают, что как ни тяжела война, – все, что можно сделать против капиталистов-эксплуататоров, чтобы всю тяжесть войны свалить не на плечи рабочих, а на плечи этих господ, – рабоче-крестьянское правительство сделает. И вот власть рабочих и крестьян уже более года поддерживается народом.

Теперь, когда наступила германская революция, наступил поворот у меньшевиков и эсеров. Лучшие из них стремились к социализму. Но они думали, что большевики гоняются за привидением, за сказкой. А теперь они убедились, что то, чего ждали большевики, не плод фантазии, а реальная действительность, что эта мировая революция наступила и растет во всем мире, и лучшие люди из меньшевиков и эсеров начинают раскаиваться в том, что они ошибались, и понимать, что Советская власть – не только русская, а всемирная власть рабочих, и что никакая учредиловка не спасет.

Англия, Франция и Америка знают, что теперь, когда вспыхнула всемирная революция, врагов внешних у них нет. Они есть внутри каждой страны. Теперь наступает новый перелом, когда меньшевики и правые эсеры начали колебаться, а лучшие из них тяготеют к большевикам и видят, что сколько они ни клянутся учредиловкой, они все-таки на стороне белых. Во всем мире вопрос теперь стоит так: либо Советская власть, либо власть грабителей, которые десять миллионов людей сгубили в этой войне, двадцать миллионов сделали калеками, а теперь продолжают грабить другие страны.