Полное собрание сочинений. Том 4. Дело о немом партнере. Дело заикающегося епископа. Дело о хромой канарейке. Дело о предубежденном попугае

Внешне Элен Монтейз выглядела высокой, тоненькой и грациозной, но волевой подбородок и гордо вздернутая головка говорили о том, что это женщина с твердым характером.

— Каким образом, — спросила она все таким же спокойным голосом, — вы это узнали?

— В нашей беседе я отвечу на все ваши вопросы.

— Прекрасно! Я буду с вами разговаривать. Что конкретно вы хотите знать?

— Решительно все.

— Мы будем говорить в моей машине или в доме?

— В моей машине, — ответил Мейсон, — если вы не возражаете.

Он взял ее под руку, подвел к машине, познакомил с Деллой Стрит, усадил на переднее сиденье, а сам занял место сзади.

— Я хочу, — сразу предупредила мисс Монтейз, — чтобы вы поняли, что я не сделала ничего плохого, ничего такого, чего я должна была бы стыдиться.

— Понимаю.

Мейсону хорошо был виден ее профиль, и складывалось впечатление, что она была женщина энергичная, умная, с хорошей реакцией. Голос у нее был красивый, хорошо поставленный, она великолепно им владела, но сейчас не прибегала ни к каким внешним эффектам, чтобы вызвать к себе симпатию или сострадание. Говорила быстро, и при этом создавалось впечатление, что независимо от личных переживаний она не смешивала свои эмоции с теми событиями, о которых посчитала необходимым рассказать.

— Я работаю библиотекарем в читальном зале Сан-Молина-са. В силу разных личных причин до сих пор не выходила замуж. Моя профессия научила меня разбираться в характере людей. Я редко встречалась с молодыми людьми, которые при знакомстве почему-то считают обязательными всякие развлечения. А меня развлечения не интересуют. Впервые, примерно два месяца назад, я встретилась с человеком, которого теперь знаю как Фремонта Сейвина. Он спросил несколько книг по экономическим предметам. Сказал, что никогда не читает газет, поскольку они в основном занимаются описанием преступлений и политической пропагандой. Любит просматривать экономические журналы. Он интересовался историей, библиографической литературой, научными достижениями. Выборочно читал художественные произведения. Его вопросы показались мне необычайно умными. Этот человек произвел на меня огромное впечатление. Я понимала, разумеется, что он гораздо старше меня и, очевидно, в настоящий момент не имеет работы. Его одежда была аккуратной, тщательно отутюженной, но далеко не новой. Обращаю ваше внимание на это, потому что вы должны хорошенько разобраться в этом деле.

Мейсон одобрительно кивнул.

— Он назвался Джорджем Вольдманом. Сказал, что работал клерком на бакалейном складе, скопил немного денег и приобрел собственный магазин. Несколько лет дела шли превосходно, но недавно неблагоприятное стечение обстоятельств вынудило его продать магазин. Он пытался найти работу, но не сумел. Теперь все стремятся нанимать на работу более молодых людей.

— Вы не догадывались, кто он на самом деле? — спросил Мейсон.

— У меня даже не возникало никогда никаких сомнений.

— Не знаете ли вы, почему он затеял эту мистификацию?

— Знаю.

— Почему?

— Он был женат, богат. С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой…

— Очевидно, случилось так, что он совершенно испортил вам жизнь? — сочувственно спросил Мейсон.

Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала:

— Вы не знали Джорджа… Мистера Сейвина!

— Но разве он не испортил вам жизнь?

Она покачала головой.

— Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами.

— И вы не испытываете разочарования?

— Нет. После нашей встречи я прожила самые счастливые два месяца в своей жизни. Впрочем, вы ведь приехали слушать не про меня!

— Я хочу все понять, — мягко сказал Мейсон.

— Собственно говоря, я уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что, когда человеку под шестьдесят, вряд ли можно рассчитывать найти работу. Я сказала, что дам ему денег, если он решится открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее.

— Потом?

— Он поехал подыскивать место.

— Вы получали от него письма?

— Да.

— Что он писал?

— О бизнесе писал неясно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там ни говорили, он меня любил!

Она сказала это просто, без драматизма, сдерживая рвавшееся наружу горе.

— А сегодня утром я увидела портрет Фремонта Сейвина в газете и прочитала об убийстве.

— Вы сразу его узнали?

— Да. Правда, меня и раньше удивляли некоторые поступки мистера Сейвина, не вязавшиеся с образом человека, роль которого он играл. Я часто удивлялась/как он мог быть неудачником. Понимаете, в нем было столько силы, упорства, природной прозорливости. И потом, он ни за что не хотел брать моих денег. Упорно отговаривался, откладывая на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот, мол, когда его деньги иссякнут, он возьмет мои.