Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

Майкл-охотник и Майкл-оператор с блеском показывает, как много может дать кино в совмещении этих профессий. Мы видим на экране не просто стада животных. Мы видим редкие кадры подсмотренной жизни: забавная драка жирафов, схватка двух соперников-зебр, сцены охоты и купания львов. Я проехал с фотокамерой по Африке две тысячи километров и хорошо знаю: даже в богатом зверями краю получить такие кадры — большая удача. Фильм снимался в заповедных уголках Африки. Есть такие уголки в Конго, в Кении, в Танганьике — львы подходят и обнюхивают машину, путешественнику надо глушить мотор и ждать, пока стадо слонов пройдет к водопою через дорогу.

Но даже и тут оператору надо иметь много мастерства, мужества и терпения. Снимать зверя гораздо труднее, чем зверя убить. Многое снято с риском для жизни. Одно дело снять спокойно пасущихся носорогов. Другое дело — раздразнить и убегать от этих свирепых и безрассудных животных. Зритель восхищен кадрами Майкла — оператора и охотника.

Теперь посмотрим на работу Джорджа Майкла-режиссера. Цель режиссера понятна: объединить все, что снято, каким-то сюжетом. В фильмах живой природы это всегда нелегкое дело. Но при хорошем вкусе, при понимании законов кино задача все-таки выполнимая. Но Майкл-режиссер не может сравняться с Майклом-охотником. Начинается «игра в природу», начинаются страсти-мордасти. Поклонников Тарзана это, конечно, вполне устраивает. Ну как же: леопард-людоед; колдун — предсказатель судьбы; слон-разбойник, погубивший прожженного охотника за слонами; крокодил, уже раскрывший пасть, чтобы проглотить дочку охотника… и так далее без чувства меры и вкуса. Майкл-режиссер ставит подножку оператору и охотнику Майклу — природа не терпит цирка, не терпит игры и фальши.

Режиссер-Майкл не состоялся. Но дело, видно, не только в отсутствии такта и вкуса в обращении с природой. Есть еще один Майкл. Майкл-продюсер.

Он думал о коммерческом успехе фильма. Больше душераздирающих ужасов — больше публики. И все-таки мы готовы простить просчеты режиссера и расчеты продюсера за отличные кадры оператора и охотника.

Но есть и еще один Майкл. Майкл-англичанин, Майкл-идеолог. Мы не могли не заметить, как относится этот Майкл к Черной Африке.

Один черный пронзает другого копьем и равнодушно бросает в джунглях ребенка. Кто спасает ребенка? Конечно, белый миссионер. Помните раболепное смирение на лице черного, когда он покидает благодетеля-миссионера? Именно такие лица хотели бы видеть Майклы на африканской земле. Они не прочь прикинуться друзьями и покровителями Африки. Но дружба эта хорошо видна в фильме: ты — слуга, я — хозяин.

Что может черный? Носить тюки белому человеку. Помните искаженное испугом и страхом лицо негра, севшего за руль автомобиля? Это совсем не безобидная сцена-шутка. Вся человеческая линия фильма — это гимн белому человеку и принижение африканцев.

Справедливости ради надо сказать: наши зрители хорошо понимают просчеты и тенденцию фильма. Но привлекательность кадров живой природы так велика, что звонок друга: «Ты не видел еще?!» — вполне правомерен.

В прошлом году мы с большим интересом встретили более удачный фильм этого плана — «Саванна и джунгли». Там без ложных страстей и нажима, с умными комментариями показана живая природа Африки. Можно пожалеть только, что мы не имеем подобных фильмов нашего производства. У нас есть хорошие охотники-операторы. Десять лет назад о путешествии в Африку с кинокамерой можно было только мечтать. Сегодня наш оператор-охотник нашел бы там много друзей и помощников.

_{Кадры из фильма «Барабаны судьбы».}

 _{15 апреля 1964 г.}

Человек

Один раз видел, как воробей «читал» у меня в блокноте. Оставил я книжечку на завалинке, сидим с лесником под яблоней, лясы точим, потеем у самовара. Гляжу, что это воробей боком-боком к блокноту? Прицелился, покрутил головой, клюнул и отскочил. Ветер пошевелил листики. Воробей опять боком-боком и опять клюнул. Полистал я блокнот и между листами нашел: смятого комара, пшеничное зерно, цветок таволги, лепешку пчелиного воска и синее крылышко стрекозы…

В лесных блокнотах записи о зверях, о речках, о лесных кордонах, о козявках и облаках. Там, где слово о человеке, в блокноте две жирные черточки — так легче потом разбираться в записях. Летом мой человек живет в поле, у речек, в палатках и лесных избах рядом с комарами, птицами, оленями, белками и стрекозами. А вот несколько записей из летних блокнотов с пометкою: ЧЕЛОВЕК.

Дружба

Дружба начиналась очень давно. Пещера. Костер. Человек в шкурах. Подошел к огню крадучись зверь, поднял ухо и застыл от любопытства и голода. Вынул человек из костра кусок опаленного мяча и швырнул зверю. Пес обглодал кости и остался лежать у края пещеры.

Так начиналась дружба, которой теперь уже многие тысячи лет…

А вот что я записал со слов летчика. Дальний родственник пещерного пса пристроился жить около самолетов. Пес был ничей. Такие псы живут обычно на станциях, в портах, у базаров.