Читаем Полное собрание сочинений. Том 40 полностью

Кто далеко ушел в познании Тао, тот как будто позади незнающих.

Кто на высоте Тао, тот кажется ниже всех.

Кто высоко добродетелен, тот как будто недобродетелен.

Кто велик по чистоте, тот как будто в грязи.

Кто велик по заслугам, тот кажется неспособным.

Кто тверд в добродетели, тот кажется колеблющимся.

Кто прост и правдив, тот кажется презренным и позорным.


23

Начинай трудное с легкого; начинай великое с малого.

Труднейшее в мире начинается с легкого; величайшее в мире начинается с малого.

Святой человек никогда не делает внешнего великого и потому может совершать свое великое.

Огромное дерево возникает из ростка, тонкого, как волос; девятиэтажная башня поднимается из горсти земли; путешествие в тысячу верст начинается одним шагом.


24

Святой желает не желать и потому не дорожит трудно добываемыми вещами.


25

Кому многое легко, тому многое сделается трудным.

Поэтому святой человек находит всё трудным, и поэтому во всей жизни его ему нет ничего трудного.


26

Как только покидается великое Тао, так является человеколюбие и справедливость.

Как только является умная дальновидность, то является великое лицемерие.


27

Истинная добродетель не представляется добродетелью, поэтому она добродетель.

Неистинная добродетель представляется безупречною добродетелью, поэтому она не добродетель.

Истинная добродетель не деятельна и не нуждается в деятельности.

Неистинная добродетель деятельна, она нуждается в деятельности.


28

Если потеряно Тао, то остается добродетель; потеряна добродетель, остается человеколюбие; потеряно человеколюбие, остается справедливость; потеряна справедливость, остается приличие.

Приличие — это только подобие правды и источник смут.


29

Когда высшие ученые узнают о Тао, они старательно исполняют его.

Когда средние ученые узнают о Тао, они то соблюдают, то теряют его.

Когда низшие ученые узнают о Тао, они смеются над ним. Если бы они не смеялись над ним, оно бы не заслуживало имени Тао.


30

Кто многим владеет, тот многое потеряет.

Кто умеет довольствоваться, тот не узнает позора.

Кто умеет стоять тихо, тот вне опасности

И может пребывать долго.


31

Входить в жизнь значит входить в смерть. Кто, пользуясь истинным просвещением, возвращается к своему свету, тот ничего не теряет при разрушении своего тела.

Это значит облечься в вечность.


32

Заботиться о малом значит быть просвещенным.

Соблюдать мягкость значит быть крепким.


33

Знать, что не знаешь, есть высшее.

Не знать, что не знаешь, есть болезнь.


34

Добрые слова могут искупить; добрые дела могут сделать еще более.


35

То, что спокойно, легко удержать; что еще не появилось, легко предупредить; нежное легко сломать; мелкое легко рассеять.

Делай, пока еще легко делать.

Успокаивай, пока еще не возмутилось.


36

Закрывать свои выходы,

Затворять свои двери,

Притуплять свою остроту,

Рассеивать свою полноту,

Смягчать свой блеск,

Уподобляться праху,

В этом — единение.


37

Человек входит в жизнь мягким и слабым.

Он умирает жестким и крепким.

Все существа, растения и деревья входят в жизнь мягкими и нежными и умирают засохшими и жесткими.

Жесткость и сила — спутники смерти.


38

Поучать словами не нужно. Нужно только самому быть свободным от страстей.


39

Нет ничего в мире мягче и слабее воды, и нет ничего, что бы превосходило воду в ее разрушительном действии на жесткое и крепкое.

Слабое побеждает крепкое, мягкое побеждает жесткое.

Нет человека, который не знал бы этого, а никто не поступает так.


40

Нет большего преступления, как признавать похоть позволенной.


41

Нет большего несчастия, как не уметь довольствоваться.


42

Нет большего порока, как желать приобретать.


43

Если дворцы очень великолепны, — поля очень запущены и закрома очень пусты.


44

Не превозносите мудрецов, и не будет споров в народе.


45

Не цените предметов трудной добычи, и народ не будет воровать; не показывайте предметов, влекущих к похоти, и народ будет спокоен.


46

С справедливостью управляют государством, с хитростью нуждаются в оружии, неделанием становятся владыками поднебесной.

Почему это так?

Потому что, чем больше запрещений и ограничений в государстве, тем более нищает народ.

Чем больше острого оружия у народа, тем больше беспокойства в стране.

Чем больше искусен народ, тем больше производится страшных вещей.

Чем больше обнародывается предписаний, тем больше воров и разбойников.

Поэтому святой человек говорит: я не делаю, и народ сам собою совершенствуется.

Я люблю спокойствие, и народ делается сам собою справедливым.

Я бездеятелен, и народ сам собою делается богатым.

Я без желаний, и народ сам собою возвращается к простоте.


47

Тот, кто поднимается на цыпочки, стоит не крепко; тот, кто расставляет ноги, не двигается вперед.

Кто выставляет себя на свет, тот не блистает.

Кто одобряет сам себя, тот не выдается.

Кто хвалит сам себя, тот признает сам себя недостойным.


48

Кто знает других, тот умен.

Кто знает самого себя, тот просвещен.


49

Кто превозмогает других, тот силен.

Кто превозмогает самого себя, тот могуществен.


50

Кто умеет быть довольным, тот богат.


51

Оставьте мудрость и бросьте умственность, и благоденствие народов во сто раз увеличится.


52

Совсем спокоен только тот, у кого нет желаний.


53

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Битва за Рим
Битва за Рим

«Битва за Рим» – второй из цикла романов Колин Маккалоу «Владыки Рима», впервые опубликованный в 1991 году (под названием «The Grass Crown»).Последние десятилетия существования Римской республики. Далеко за ее пределами чеканный шаг легионов Рима колеблет устои великих государств и повергает во прах их еще недавно могущественных правителей. Но и в границах самой Республики неспокойно: внутренние раздоры и восстания грозят подорвать политическую стабильность. Стареющий и больной Гай Марий, прославленный покоритель Германии и Нумидии, с нетерпением ожидает предсказанного многие годы назад беспримерного в истории Рима седьмого консульского срока. Марий готов ступать по головам, ведь заполучить вожделенный приз возможно, лишь обойдя беспринципных честолюбцев и интриганов новой формации. Но долгожданный триумф грозит конфронтацией с новым и едва ли не самым опасным соперником – пылающим жаждой власти Луцием Корнелием Суллой, некогда правой рукой Гая Мария.

Валерий Владимирович Атамашкин , Колин Маккалоу , Феликс Дан

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Попаданцы