Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918)

Едва под утро Мик уснул.Во сне он слышал страшный гул,Он видел мертвого отца,И лился пот с его лица.Проснулся... Старый павианСобрал храбрейших обезьян.Они спускаться стали вниз,Держась за ветви, за карниз,Переплетя свои хвосты,Над бездной строили мосты,Пока пред ними дикий лесНе встал, а город не исчезИ не мелькнули средь стволовКлыки и хоботы слонов.Долина им была видна,Деревьями окружена,И посреди большой утес,Что мхом и травами оброс.На нем один лежал ЛуиИ раны зажимал свои.Вперив в пространство мутный взор,Чуть поднимал он свой топор,

А восемь яростных пантерПред ним кружились; из пещерЕще спешили... ОтражалВсю ночь их мальчик и устал.Как град камней, в траву полянСорвалась стая обезьян,И силою живой волныПантеры были сметеныИ отступили... С плачем МикК груди товарища приник.Луи в бреду ему шептал,Что он царем и здесь бы стал,Когда б не гири на ногах,Не красный свет в его глазахИ не томящий, долгий звон...И незаметно умер он.Тогда, хромая, из кустовГиена выбежала; ревРаздался, яростен и груб:«Он мой! Скорей отдайте труп!»Смутилась стая обезьян,Но прыгнул старый павиан

С утеса на гиену внизИ горло мерзкой перегрыз.Где пальмы веером своимКивают облакам седым,Где бархатный ковер луговГорит, весь алый от цветов,И где журчит, звенит родник,Зарыл Луи печальный Мик.Там ласточки с огнем в глазахЩебечут, милые, в ветвях;Они явились издали,Из франкской, может быть, земли,И щебетали свой приветПеред готическим окном,Где увидал впервые светЛуи в жилище родовом.И над могилой друга МикЗапел: «Луи, ты был велик,Была сильна твоя рука,Белее зубы молока!Зачем, зачем, зачем в боюНе принял помощь ты мою,

Зачем, зачем, когда ты пал,Ты павиана не позвал?Уж лучше б пуля иль копьеДыханье вырвало твое!Не помиришься ты с врагом...Всё это кажется мне сном!»Завыл печальный павиан,Завыла стая обезьян,И вот на шум их голосов,Горя как месяц в вышине,Явился мощный Дух ЛесовВерхом на огненном слоне,Остановился и взглянул,И грозно крикнул Мику: «Ну?»Когда ж узнал он обо всем,Широким пальмовым листомОн вытер слезы на глазах...«Я перед Миком в должниках:В ту ночь, как племя ГурабеИзнемогало в злой борьбе,Болтая с месяцем как раз,Я не пришел к нему, не спас.

О чем бы ни мечтал ты, Мик,Проси — всё даст тебе старик».И поднял руки Мик своиИ медленно проговорил:«Мне видеть хочется ЛуиТаким, каким он в жизни был». —«Он умер». — «Пусть и я умру». —«Но он в аду». — «Пойду и в ад!Я брошусь в каждую дыру,Когда в ней мучится мой брат». —«Ну, если так — не спорю я!Вдоль по течению ручьяИди три дня, потом семь днейЧерез пустыню черных змей.Там у чугунной двери в ад,С кошачьей мордой, но рогат,Есть зверь, и к брату твоемуДорога ведома ему.Но тем, кто раз туда попал,Помочь не в силах даже я.Смотри ж!» Но Мик уже бежалВдоль по течению ручья.