Ты, жаворонок в горней высоте,Служи отныне, стих мой легкокрылый,Ее неяркой, но издавна милой,Такой средневековой красоте;Ее глазам, сверкающим зарницам,И рту, где воля превзошла мечту,Ее большим глазам — двум странным птицам —И словно нарисованному рту.Я больше ничего о ней не знаю,Ни писем не писал, не слал цветов.Я с ней не проходил навстречу маюСредь бешеных от радости лугов.И этот самый первый наш подарок,О жаворонок, стих мой, может быть,Покажется неловким и случайнымЕй, ведающей таинства стихов.
41. Всадник
Всадник ехал по дороге,Было поздно, выли псы,Волчье солнце — месяц строгий —Лил сиянье на овсы.И внезапно за деревнейБелый камень возле пняИспугал усмешкой древнейЗадремавшего коня.Тот метнулся: темным бредомВдруг ворвался в душу самДревний ужас, тот, что ведомВ мире только лошадям.Дальний гул землетрясений,Пестрых тигров хищный войИ победы привиденийНад живыми в час ночной.Очи круглы и кровавы,Ноздри пеною полны,Конь, как буря, топчет травы,Разрывает грудью льны.Он то стелется по шири,То слетает с диких круч,И не знает, где он — в миреИли в небе между туч.Утро. Камень у дорогиРобко спрятал свой оскал,Волчье солнце — месяц строгий —Освещать его устал.На селе собаки выли,Люди хмуро в церковь шли.Конь один пришел, весь в мыле,Господина не нашли.
42
И год второй к концу склоняется,Но так же реют знамена,И так же буйно издеваетсяНад нашей мудростью война.Вслед за ее крылатым гением,Всегда играющим вничью,С победной музыкой и пениемВойдут войска в столицу. Чью?И сосчитают ли потопленныхВо время трудных переправ,Забытых на полях потоптанныхИ громких летописях слав?Иль зори будущие ясныеУвидят мир таким, как встарь:Огромные гвоздики красные,И на гвоздиках спит дикарь;Чудовищ слышны ревы мирные,Вдруг хлещут бешено дожди,И всё затягивают жирныеСветло-зеленые хвощи.Не всё ль равно? Пусть время катится,Мы поняли тебя, земля!Ты только хмурая привратницаУ входа в Божии Поля.