Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939

Когда воротились и она играла с В. П., то, между прочим, когда он стал на стул на коленки лицом к спинке, она подошла и стала нагибать стул; нагнула несколько и приложила свое личико к его груди, говоря ему в лицо (свеча стояла на чайном столе, стул прямо перед ним и свет падал на нее хорошо довольно, т.-е. полусвет, потому что она была в тени за Вас. Петр., но ясный) — у них завязался разговор: «Ты убьешь меня, матушка, впрочем убивай, будешь интереснее — молодая вдова». — «Нет, лучше пусть я умру, или, лучше, если умирать, так вместе, так что если я умру, чтобы ты не оставался вдовым, если ты умрешь, я не оставалась вдовою». Она с нежностью смотрела на него.

Обыкновенно, — по крайней мере, я это замечал на Любиньке и кажется (однако не помню хорошенько) на других, — чувство особенное нежное, особенно любовь, особенно в этом роде, каком-то идиллическом (я говорйэ про этот случай), гораздо полнее заставляет бросаться в глаза физические недостатки или, лучше, несовершенства лица и недостаток или ложность этого выражения на нем;} это верно потому, что здесь апотеоз лица, оно проявляется в полном блеске, все и хорошее, и дурное в нем — потому что выступает в него душа. Вообще, обыкновенные лица несносно приторны или уморительны в такие минуты, и только уважение к чувству, вызывающему это смешное выражение, заставляет не смеяться над ними, как, напр., и над кислыми и скверными гримасами обыкновенного лица, когда оно плачет; вообще все в эти минуты выказывается на лице резче и яснее. Я смотрел внимательно, старался отыскать что-нибудь, что было бы не так, как следует, в ее лице, и не мог найти ничего; оно мне показалось весьма, весьма хорошо, обворожительно, и мне показалось (однако не могло истребить сомнения у меня), что мои сомнения насчет ее красоты, решительной красоты, — вздор; что грубого у нее в лице ничего решительно нет, следовательно, однако я еще колеблюсь сомнением. Однако радости на сердце было; но не через меру.

Чаю пить я не стал у них, хотя и говорили, и это, кажется, на несколько времени рассердило его, т.-е. он думал, что я потому, что не хочется мне с сахарным песком, или, может быть, думал и то, что это по расчету в его пользу я делаю. Она, как всегда, тоже говорила, чтоб я пил, и даже сказала было, когда ушла в другую комнату: «я не стану пить», — верно, чтобы заставить меня или потому, что это было неприятно, или, как это сказать, что я не пью. Ушел я в 9 часов, провел время как обыкновенно, так что не раскаивался, что был у них; она произвела хорошее впечатление, радости, однако, не было у меня; в нем я осудил недостаток вни-' мания к ней: не знаю, следствие ли это тягостного для него расчета (как в отношении к Залеманам — обязан, следовательно…), или в самом деле вследствие того, что я в самом деле ему лучше ее, он оказывает мне больше внимания, чем ей, и это мне неприят-76

Но, напр., хоть гулять не идет, когда она хочет и когда он ждет меня. Завтра хотел зайти; я это, может быть, скажу ему.

9-го [августа], 8V4 утра

. — Вчера вечером читал в «Отеч. записках», в 3 или 2 № за этот год, отзыв о Луи Блане в книге автора «Ораса» и «Компаньона» (кажется, Жорж Занд)²⁷ «великий писатель Луи Блан и великий человек!» Хочу непременно купить его, как только смогу. Ив. Гр. не стал ужинать, я тоже. Вчера докончил И, довольно неисправно, судя по тому, что недостало 30–40. Сосчитал строки и подписал их по углам во всем Несторе и написал до конца 72 страницы — Игумене — Княжащю.

72 час. вечъра. — Утро сидел за Нестором, только не все время делал дело настоящее, а от 1 до 2 час. составлял дроби, выражающие отношение между числом строк от конца каждой страницы до начала и до конца той части Нестора, которой я теперь занимаюсь. Голова Довольно разгорячилась в арифметическом смысле, и я, как говорит Амос Федорович, своим умом дошел при этом до непрерывных дробей, так что только после заметил, что выдуманный мною способ есть только непрерывная дробь, делая быстро и в уме. Думал, сколько могу вспомнить, довольно живо; чувствовал нетерпение увидеть Василия Петр.; он пришел в 4, просидел до 5, ушел и обещался быть снова, возвращаясь, когда я сказал, что пойду с ним, когда он пойдет покупать утюг. Говорили больше о литературе. Все-таки он сказал: «Мне было неприятно вчера встретиться с Ив. Вас. и Раевым, особенно когда Ив. Вас. стал в струнку и показал на меня, на нее и на Раева, как будто говоря: вот видите сами, что моя правда — она не хороша». Не должно ли предполагать по этим словам, что в сущности он сам считает ее, как и я, красавицею, хотя и не говорит этого, т.-е. не то, что считает, а почти считает, и не то, что красавицею, а выходящею далеко из круга женщин ни то, ни се, хорошеньких только потому, что молоды. Если так — хорошо.

«Домби» окончание ему не нравится: трескучесть, говорит. «Том Джонс» в августовской книжке тоже, говорит, много слабее.