Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 8. Письма

Бывает в жизни человекаОдин неповторимый миг:Кто б ни был он: старик, калека,Как бы свой собственный двойник,Нечеловечески прекрасенТогда стоит он; небесаНад ним разверсты; воздух ясен;Уж наплывают чудеса.Таким тогда он будет снова,Когда воскреснувшую плотьРешит во славу Бога-СловаК всебытию призвать Господь.Волшебница, я не случайноК следам ступней твоих приник:Ведь я тебя увидел тайноВ невыразимый этот миг.

Ты розу белую срывалаИ наклонялась к розе той,А небо над тобой сияло,Твоей залито красотой.

Н. Гумилев.

22 февраля 1917

163. Л. М. Рейснер

<Москва. 23 февраля 1917 г.>

Канцона

Лучшая музыка в мире — нема!Дерево, жилы ли бычьиВыразят молнийный трепет ума,Сердца причуды девичьи?Краски и бледны и тусклы! УсталЯ от затей их бессчетных.Ярче мой дух, чем трава иль металл,Тело подводных животных!

Только любовь мне осталась, струнойАнгельской арфы взывая,Душу пронзая, как тонкой иглой,Синими светами рая.Ты мне осталась одна. НаявуВидевши солнце ночное,Лишь для тебя на земле я живу,Делаю дело земное.Да! Ты в моей беспокойной судьбе —Иерусалим пилигримов.Надо бы мне говорить о тебеНа языке серафимов.

Н. Гумилев.

23 февраля 1917

164. Л. М. Рейснер

<Стокгольм. 17/30 мая 1917 г.>

Швеции

Страна живительной прохлады,Лесов и гор гудящих, гдеСтремительные водопадыРевут, как будто быть беде!Для нас священная навекиСтрана, ты помнишь ли, скажи,Тот день, как из Варягов в ГрекиПошли суровые мужи?Скажи, ужели так и надо,Чтоб был, свидетель злых обид,У золотых ворот ЦарьградаЗабыт Олегов медный щит?Чтобы в томительные бредыОпять поникла, как вчера,Для славы, силы и победыТобой крещенная сестра?

Ах, неужель твой ветер свежийВотще нам в уши сладко выл,К Руси славянской, печенежьейНапрасно Рюрик приходил!

Н. Гумилев.

Привет и извиненья за такие стихи.

165. Л. М. Рейснер

<Берген. 23 мая/5 июня 1917 г.>

Лариса Михайловна,

привет из Бергена. Скоро (но когда неизвестно) думаю ехать дальше. В Лондоне остановлюсь и оттуда напишу как следует. Стихи все прибавляются. Прислал бы Вам еще одно, да перо слишком плохо, трудно писать. Здесь горы, но какие-то неприятные, не знаю чего недостает, может быть, солнца. Вообще Норвегия мне не понравилась, куда же ей до Швеции. Та — игрушечка. Ну до свиданья, развлекайтесь, но не занимайтесь политикой.

Преданный Вам Н. Гумилев.

166. А. А. Ахматовой

<Лондон. После 4/17 июня 1917 г.>

Дорогая Анечка,

привет из Лондона, мой, Анрепа, Вадима Гарднера и Бехгофера. Не правда ли, букет имен.

Расскажу о всех по порядку. Я живу отлично, каждый день вижу кого-нибудь интересного, веселюсь, пишу стихи, устанавливаю литературные связи. Кстати, Курнос просто безызвестный графоман, но есть другие хорошие переводчики, которые займутся русской поэзией. Анреп занимает видное место в комитете и очень много возится со мной. Устраивает мне знакомства, возит по обедам, вечерам. О тебе вспоминает, но не со мной. Так, леди Моррель, дама-патронесса, у которой я провел день под Оксфордом, спрашивала, не моя ли жена та интересная, очаровательная и талантливая поэтесса, о которой ей так много говорил Анреп. Семья его в деревне, а он или на службе, или в кафе. Вадим Гарднер, который тоже в India House, проводит время исключительно в обществе третьеразрядных кокоток и презирает Лондон и все английское — этакий Верлэн.